Коптяева Анна

Презентация о знаменитом русском путешественнике Николае Михайловиче Пржевальском, первом исследователе Центральной Азии. Пространства Центральной Азии, исследованные Н.М. Пржевальским тянутся с севера на юг на 1000 км, а с запада на восток на 4000 км. Научные результаты его путешествий громадны и многосторонни.По общим итогам своих работ Н. М. Пржевальский занял одно из почётнейших мест среди знаменитых путешественников всех времён и народов. Его деятельность - исключительный пример неуклонного стремления к своей цели и талантливого выполнения своей задачи.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Чтобы пользоваться предварительным просмотром презентаций создайте себе аккаунт (учетную запись) Google и войдите в него: https://accounts.google.com

Подписи к слайдам:

Великие открытия Николая Михайловича Пржевальского Выполнил: Коптяева А. И. ученица 10 «В» класса МБОУ «СОШ №3» Учитель: Асанова С. Л.

Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888) Пржевальский Николай Михайлович - российский путешественник, исследователь Центральной Азии; почетный член Петербургской АН (1878), генерал-майор (1886). Руководил экспедицией в Уссурийский край (1867-1869) и четырьмя экспедициями в Центральную Азию (1870-1885).

Детские годы и юность. Родился в мелкопоместной дворянской семье, потомок запорожского казака. Отец Пржевальского умер в 1846 году, и мальчика воспитывал дядя, прививший ему страсть к охоте и путешествиям. В 1855 году по окончании Смоленской гимназии зачислен на военную службу унтер-офицером в пехотный полк. Через год Пржевальский поступил в Академию Генерального штаба. В 1860 году сделал доклад «О сущности жизни на земле».Блестяще окончив Академию, преподавал географию и историю в Варшавском юнкерском училище, воспитывая гуманизм и любовь к истине.

Первая экспедиция В конце 1866 года причислен к Генштабу с назначением в Восточную Сибирь. В 1867 году приехал в Петербург, где встретился с П. П. Семеновым-Тян-Шанским, который содействовал организации экспедиций. В 1867-1869 годах исследовал Уссурийский край, где собрал орнитологическую коллекцию. В первой экспедиции по Центральной Азии в 1870-1873 годах, исследуя Монголию, Китай и Тибет, Пржевальский выяснил, что Гоби - не поднятие, а впадина с холмистым рельефом. Наньшань - не хребет, а горная система. Он открыл нагорье Бэйшань, котловину Цайдам, три хребта в Куньлуне и семь крупных озер. Результаты экспедиции принесли ему мировую известность, Пржевальский был награжден высшей наградой Географического общества - Большой Константиновской медалью.

Вторая экспедиция Во второй Центральноазиатской экспедиции 1876-1877 годов Пржевальским открыты горы Алтынтаг; дано первое описание озера Лобнор (ныне высохшего) и питающих его рек Тарима и Кончедарьи; граница Тибетского нагорья "передвинута" более чем на 300 км к северу.

Третья экспедиция В третьей Центральноазиатской экспедиции 1879-1880 годов он выявил ряд хребтов в Наньшане, Куньлуне и на Тибетском нагорье (включая Тангла и Бокалыктаг), заснял озеро Кукунор, верховья Хуанхэ и Янцзы.

Четвертая экспедиция Невзирая на мучительную болезнь, Пржевальский отправился в четвертую (вторую Тибетскую) экспедицию 1883-1885 годов, во время которой обнаружил ряд новых озер и хребтов в Куньлуне, оконтурил Цайдамскую котловину, почти за 60 лет до открытия пика Победы (7439 м) указал на его существование.

Пятая экспедиция В 1888 году, отправляясь в новое путешествие, горько плакал, как бы прощаясь навсегда. По прибытии в Каракол почувствовал себя плохо и через несколько дней скончался - по официальной версии, от брюшного тифа. Уже в наши дни три медицинских эксперта пришли к выводу: причиной его смерти был лимфогранулематоз.

Пржевальский известен как один из величайших путешественников, который провел в 5 экспедициях 11 лет своей жизни. Общая длина его рабочих маршрутов составляет 31500 км. Он получил высшие награды ряда географических обществ, избран почетным доктором нескольких университетов, стал почетным членом 24 научных учреждений ряда стран и почетным гражданином Петербурга и Смоленска. Мировая слава

В 1891 году в честь Пржевальского Русское географическое общество учредило серебряную медаль и премию его имени; в 1946 году учреждена золотая медаль имени Пржевальского.

Во время экспедиций были собраны богатые зоологические коллекции (свыше 7,5 тысяч экспонатов); открыто несколько новых видов животных, включая дикого верблюда, дикую лошадь, медведя пищухоеда и др.)

В его честь названы: город, хребет в Куньлуне, ледник на Алтае, несколько видов животных (в том числе лошадь) и растений. Пржевальскому установлены памятники: недалеко от озера Иссык-Куль (у его могилы) и в Петербурге.

Его гербарии содержат около 16 тысяч экземпляров растений, составляющих 1700 видов, из которых 218 видов и 7 родов были описаны впервые. Поражали богатством его минералогические коллекции.

20 октября 1888 великого путешественника Николая Михайловича Пржевальского не стало. В 1889 году у его могилы был установлен памятник. На глыбе гранита возвышается бронзовый орёл с оливковой ветвью в клюве, как символ славы и величия отважного исследователя, ставшего примером для многих поколений учёных и путешественников по всему миру.

Литература http://www.c-cafe.ru/days/bio/7/027.php https://ru.wikipedia.org/wiki http://go.mail.ru/search_images http://orient-tracking.com/Story/Przhevalsky.htm

Николай Михайлович Пржевальский - один из самых известных и знаменитых .

Дата рождения. Детство

Родился Николай в марте 1839 года, в деревне Кимболово, что находилась в Смоленской губернии .

Родители его принадлежали к классу мелких помещиков. Учился Коля в местной, смоленской гимназии, по окончанию которой стал унтер-офицером Рязанского пехотного полка.

Юность. Обучение

Немного послужив, и набравшись опыта, он поступил в Академию Генштаба. В период обучения, Николай Михайлович написал несколько географических работ, за это его зачислили в Русское географическое общество.

Время окончания учебы в Академии, совпало с Польским восстанием. Не успев отпраздновать окончание учебы, он отправился подавлять польский мятеж в Польше, где и задержался на некоторое время.

Пржевальский преподавал в местном Юнкерском училище истории и географии. В свободное время любил поохотиться и поиграть в карты. Говорят, он обладал феноменальной памятью, и поэтому в картах ему часто улыбалась победа.

Первая экспедиция

Николай Михайлович участвовал во многих исследовательских экспедициях. Первая произошла в 1867-1869г, он путешествовал по Уссурийскому краю. Им была составлена орнитологическая коллекция, а так же он открыл ряд новых географических объектов.

Вторая экспедиция

В 1876 году отправляется в Центральноазиатскую экспедицию, в ходе которой им были горы Алтынтаг. В это же путешествии, Пржевальский составил описание для озера Лобнор (доказал, что оно пресное).

Третья экспедиция

В 1879 году опять отправляется в этот же географический район, где в течение этой экспедиции (в составе 13 человек), им были открыты несколько горных хребтов, и даны описания местным рекам и озерам. Спускались по реке Урунгу

Четвертая экспедиция (Тибетская)

Николая Пржевальского мучили болезни, но, не смотря на хворь, он отправился в 1883 году еще в одну экспедицию (в составе 21 человека). Это была Тибетская экспедиция, которая продолжалась до 1885 года. Через реку Угру добрались до Тибетског плоскогорья. Он обследовал район Куньлун, и нашел в нем множество хребтов и озер. Рассказал о Желтой реке, об ее истоках.

Пятая экспедиция

Состоялась в 1888г. В поселке Каракол он продолжил свои исследования и наблюдения. К сожалению Николай Михайлович заболел. Умер Пржевальский в октябре 1888 года от болезни. Его похоронили За два года до смерти, он получил звание генерал-майора русской армии.

Значение трудов Пржевальского

Николай Михайлович - удивительный и путешественник, автор множества географических трудов. За годы своей деятельности, ему удалось выработать уникальную методику исследовательской деятельности, и технику безопасности.

Стоит отметить одну особенность в путешествиях, которыми руководил Пржевальский - не погиб ни один человек из его команды. Это удивительно! Возможно, сказался тот факт, что в его экспедициях участвовали только солдаты и офицеры русской армии. Это обеспечивало железную дисциплину и порядок.

Помимо множества открытых географических объектов, этот человек открыл ряд новых видов лошадей и верблюдов. Кто же не слышал про знаменитую лошадь Пржевальского? Тибетский медведь, кстати, тоже открытие русского путешественника.

Британское Королевское географическое общество, назвало русского путешественника Пржевальского самым великим путешественником в мире. Почему? За 11 лет путешествий, он прошел огромные расстояния, около 31500 километров.

Помимо этого были собранны огромные зоологические коллекции, составлены множество растительных гербариев. Николай Пржевальский признан во всем мире. В нескольких мировых институтах ему присвоено звание доктора. Николай Михайлович почетный гражданин Санкт-Петербурга и Смоленска. В 1891 году Русское Географическое общество учредило медаль и премию имени путешественника.

Починковского района Смоленской области . Здесь установлен мемориальный знак.

Пржевальский принадлежал к шляхетскому роду, герба Лук : «Серебряные Лук и Стрела, повёрнутые вверх на Красном Поле», дарованные за воинские подвиги в сражении с русскими войсками при взятии Полоцка армией Стефана Батория .

Дальним предком Николая Михайловича был воин Великого княжества Литовского Карнила Анисимович Перевальский - казак, отличившийся в Ливонской войне .

В любых условиях ежедневно Н. М. Пржевальский вёл личный дневник, который лёг в основу его книг. Н. М. Пржевальский обладал ярким писательским даром, который он выработал упорным и систематическим трудом.

Н. М. Пржевальский изучил территории Китая, Монголии и Тибета.

Научные заслуги

Крупнейшими заслугами Пржевальского является географическое и естественно-историческое исследование горной системы Кунь-Луня , хребтов Северного Тибета, бассейнов Лоб-Нора и Куку-Нора и истоков Жёлтой реки . Кроме того, им был открыт целый ряд новых форм животных: дикий верблюд , лошадь Пржевальского , ряд новых видов других млекопитающих, а также собраны громадные зоологические и ботанические коллекции, заключающие в себе много новых форм, в дальнейшем описанных специалистами. Академия наук и учёные общества всего света приветствовали открытия Пржевальского. Британское Королевское географическое общество назвало Николая Пржевальского «самым выдающимся путешественником мира». Петербургская Академия наук наградила Пржевальского медалью с надписью: «Первому исследователю природы Центральной Азии».

Адреса в Караколе

• Дом Кариженского - улица Дзержинского (Джамансариева), 156.

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. (1866)
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (1881)
• австрийский орден Леопольда , кавалерский крест (1874)
• Большая золотая Константиновская медаль - высшая награда Императорского (1868)
• Малая серебряная медаль Русского географического общества за статью о народонаселении Приморья
• Почётная грамота Международного географического конгресса в Париже
• Золотая медаль Парижского географического общества (1876)
• Орден Академических пальм (Франция)
• Большая золотая медаль имени Александра Гумбольдта (1878)
• Королевская медаль Лондонского географического общества (1879)
• Медаль Вега Стокгольмского географического общества
• Большая золотая медаль Итальянского географического общества
• Золотая именная медаль с надписью: «Первому исследователю природы Центральной Азии» Академии наук России

Почётные звания

• Почётный гражданин Смоленска (1881 год)
• Член-корреспондент Берлинского географического общества
• почётный член Императорской Санкт-Петербургской Академии наук (1878) и Ботанического сада
• почётный член Санкт-Петербургского университета
• почётный член Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей
• почётный член Уральского общества любителей естествознания
• почётный член Русского географического общества
• почётный доктор зоологии Московского университета
• почётный член Венского географического общества
• почётный член Итальянского географического общества
• почётный член Дрезденского географического общества
• почётный член Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии

Память

В память об исследователе названы:

• 1887 - Хребет Пржевальского , открытый им; ледник на Алтае
• Горы Пржевальского в Приморском крае
• Пещера недалеко от города Находка и скальный массив в бассейне реки Партизанская
• Город Пржевальск в - (Высочайшее повеление Государя императора от 11 марта: Правительственный вестник, 1889, № 5) и - гг.
• Посёлок Пржевальское в Смоленской области , в котором находилось имение путешественника;
• Улица Пржевальского в Москве , Минске , Иркутске , Смоленске и других городах
• Краеведческий музей имени Н. М. Пржевальского (г. Пржевальск)
• Виды животных:
  • лошадь Пржевальского (Equus ferus przewalskii )
  • пеструшка Пржевальского (Eolagurus przewalskii )
  • поползень Пржевальского (Sitta przewalskii )
  • бабочка-сатирида (Hyponephene przewalskyi ) Dubatolov, Sergeev et Zhdanko, 1994
• Виды растений:
  • бузульник Пржевальского (Ligularia przewalskii (Maxim.) Diels)
  • жузгун Пржевальского (Calligonum przewalskii Losinsk.)
  • рогоз Пржевальского (Typha przewalskii Skvortsov)
  • шалфей Пржевальского (Salvia przewalskii Maxim.)
  • шлемник Пржевальского (Scutellaria przewalskii Juz.)
• Пассажирский теплоход проекта 860 Амурского речного пароходства

В честь Н. М. Пржевальского:

• Установлен мемориальный знак на месте его рождения
• Воздвигнут памятник на его могиле в Пристань-Пржевальске по рисунку А. А. Бильдерлинга . Рядом был организован музей жизни и деятельности Н. М. Пржевальского
• Воздвигнут памятник в 1892 году от РГО , по проекту А. А. Бильдерлинга, в Александровском саду в Санкт-Петербурга. Скульптор обоих памятников И. Н. Шредер
• Установлен бюст в поточной аудитории 2109 Географического факультета МГУ .
• - учреждена Медаль имени Н. М. Пржевальского и Премия Пржевальского
• - учреждена золотая медаль имени Пржевальского
• - снят историко-биографический фильм «Пржевальский»
• - серия российских памятных монет , посвящённых Н. М. Пржевальскому и его экспедициям.

• Почтовые марки, монеты, значки

Stamp of USSR 1113.jpg

Почтовая марка СССР, 1947 год

Цитаты

• «В сущности, путешественником надо родиться».
• «У путешественника нет памяти» (о необходимости вести дневник).
• «Путешествия потеряли бы половину своей прелести, если бы о них нельзя было бы рассказывать».
• «А ещё мир прекрасен потому, что можно путешествовать».

Библиография

• Пржевальский Н. М.
• Пржевальский Н. М. «Монголия и страна тангутов»

См. также

Напишите отзыв о статье "Пржевальский, Николай Михайлович"

Примечания

Литература

• Памяти Николая Михайловича Пржевальского. СПб.: РГО, 1889. 64 с.
• Список генералам по старшинству . Исправлено по 1-е сентября 1888 г. - СПб. , 1888. - С. 761.
• Дубровин Н. Ф. Николай Михайлович Пржевальский. Биографический очерк. - СПб., 1890.
• Энгельгард М. Н. Н. М. Пржевальский. Его жизнь и путешествия. - СПб., 1891.
• Зеленин А. В. Путешествия Н. М. Пржевальского. - СПб., 1900.
• Козлов П. К. Николай Михайлович Пржевальский, первый исследователь природы Центральной Азии. - СПб., 1913.
• Хмельницкий С. И. Николай Михайлович Пржевальский, 1839-1888. - Л. , 1950. (Жизнь замечательных людей).
• Мурзаев Э. М. Н. М. Пржевальский. - М .: Географгиз , 1953. - 56 с. - (Замечательные географы и путешественники). - 100 000 экз. (обл.)
• Гавриленков В. М. Русский путешественник Н. М. Пржевальский / Художник Д. Орлов. - М .: Московский рабочий , 1974. - 144 с. - 50 000 экз. (обл.)
• Юсов Б. В. Н. М. Пржевальский. - М .: Просвещение , 1985. - 96 с. - (Люди науки). - 250 000 экз. (обл.)
• Николай Михайлович Пржевальский // Басханов М. К. Русские военные востоковеды до 1917 г.: Биобиблиографический словарь. М.: Восточная литература, 2005. С. 193-196.
• Гавриленкова Е. П. Неизвестные страницы жизни Н.М. Пржевальского. - Изд. 2-е, доп. - Смоленск: Свиток, 2012. - 216 с. - 1000 экз. (обл.)
• Басханов М. К. «Не ковром была постлана нам дорога в глубь Азии»: феномен эпохи русских географических генералов // Российское изучение Центральной Азии: исторические и современные аспекты. - СПб.: Политехника-сервис, 2014. - С. 297-318.

• Reifield Donald . The Dream of Lhasa. The Life of Nikolai Przhevalsky, 1839-88, Explorer of Central Asia. London, Paul Elek, 1976.

Ссылки

• Пржевальский Николай Михайлович - статья из Большой советской энциклопедии .
• № 8 (2563) | Август 1987 Рубрика «Исторический розыск»

Отрывок, характеризующий Пржевальский, Николай Михайлович

Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы, но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право. – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!

Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.

Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j"ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.

У выдающегося русского географа и путешественника Николая Пржевальского была поразительная судьба, он прожил необыкновенную жизнь, полную удивительных открытий и приключений. Родился будущий натуралист 31 марта 1839 года в селе Кимборово Смоленской губернии. Предки Пржевальского по линии отца были запорожскими казаками. А дедушка по матери – безземельный крепостной – во время военной службы был удостен за подвиги дворянского сословия. Выйдя в отставку, он приобрел в Кимборово имение, где и родился Николай Михайлович. Его отец, также офицер русской армии, умер, когда мальчику едва исполнилось семь лет. Сам Пржевальский рассказывал, что после смерти отца их семья жила скромно, рос он дикарем, и воспитание его было спартанское. Первой школой любознательного парня стали глухие смоленские леса. С самодельным луком, с игрушечным ружьем, а с двенадцати лет и с настоящим охотничьим Николай сутками гулял по лесным дебрям.

С восьми лет Пржевальский освоил грамоту, запоем читал все книги , которые попадались ему в руки. В десять лет Николая отдали в Смоленскую гимназию. Учеба давалась ему легко, уже в скором времени он стал первым учеником по успеваемости. Однако полученных в Смоленской гимназии знаний ему не хватало. Позднее Пржевальский вспоминал: «Несмотря на то, что я с отличием окончил курс, скажу, поистине, вынес оттуда очень мало. Дурные методы преподавания и большое количество предметов делали решительно невозможным изучить что-либо положительно даже при сильном желании…».

После окончания гимназии Николай Пржевальский, потрясенный героическими подвигами защитников Севастополя, принял решение стать военным. Унтер-офицером он был направлен на службу в Рязанский пехотный полк. А 24 ноября 1856 года семнадцатилетний юноша был переведен в двадцать восьмой Полоцкий пехотный полк, размещавшийся в уездном городе Белый Смоленской губернии. В свободное от службы время Николай занимался изучением природы, совершал длительные походы по местным болотам и лесам. За время пребывания в Полоцком полку он собрал гербарий большинства растений, росших в округе города Белый. Вскоре у него возникли навязчивые мысли о путешествии в дальние земли. Они преследовали его днем и ночью. Пржевальский неоднократно говорил сослуживцам: «Я непременно должен отправиться в экспедицию». С этой целью он начал скрупулезно изучать труды знаменитых ученых по географии, зоологии, ботанике.

Наконец, Николай подал прошение о переводе его на Амур. Ответ начальства был своеобразным – арест на трое суток. После случившегося юноша выбрал иной путь. Он решил поступить на учебу в школу Генерального штаба, решив, что по окончании легко сможет добиться назначения в Сибирь. Потрясающая память, целеустремленность и подготовка, занимающая иногда до восемнадцати часов в сутки, позволила деревенскому парню с легкостью выдержать вступительные экзамены. Он оказался в числе слушателей Академии Генштаба в Петербурге.

Во время обучения в академии Николай написал свое первое литературное произведение. Под названием «Воспоминание охотника» оно попало на страницы журнала «Охота и коневодство». Параллельно с военными науками Николай Михайлович продолжал изучать историю, зоологию, ботанику и географию. При переходе на второй курс темой сочинения выбрал Амурский край. В своей работе он использовал как труды известных исследователей Приамурья, так и книги по общей географии. В заключение доклада Пржевальский высказал любопытные мысли о географическом положении и особенностях этого края. Известный в то время академик, экономист и публицист Владимир Безобразов представил «Военно-статистическое обозрение Приморского края» Пржевальского в Русское географическое общество. После изучения данной работы 5 февраля 1864 года Николай Михайлович был зачислен в действительные члены общества.

Окончив Академию, Пржевальский был назначен адъютантом командира Полоцкого пехотного полка. Вскоре он в числе добровольцев отправился в Польшу для подавления восстания. А в конце 1864 года его перевели преподавать географию в юнкерское училище в Варшаве. Здесь военный офицер познакомился со знаменитым орнитологом Владиславом Казимировичем Тачановским, научившим его прекрасно набивать чучела и препарировать птиц. А специально для юнкеров Николай Пржевальский написал учебник по всеобщей географии, долгое время служивший руководством не только для отечественных учебных заведений, но и многих зарубежных стран.

В 1866 году Пржевальский подал рапорт о переводе в Сибирь. Ожидая, он тщательно готовился к будущему путешествию. Наконец был получен положительный ответ. В конце января 1867 года Пржевальский заехал в Петербург и выступил перед Советом Географического общества с просьбой помочь в организации экспедиции. Однако ему отказали. Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский, бывший в то время председателем Отделения физической географии, разъяснил причину этого так: «Николай Пржевальский был еще мало известной величиной в научном мире. Дать ему пособие на предприятие, более того организовать целую экспедицию под его руководством мы не решились». Тем не менее, путешественнику пообещали, что если он сумеет на собственные средства сделать в Сибири какие-нибудь исследования или открытия, то по возвращении может надеяться на поддержку Общества и даже организацию экспедиции в Среднюю Азию под его руководством.

В мае 1867 года Николай Михайлович Пржевальский был командирован в свое первое путешествие на Уссури. Себе в помощники он взял топографа штаба Ягунова, шестнадцатилетнего сына ссыльной поселянки. Он обучил юношу сушить растения, снимать и препарировать шкуры животных, выполнять все многочисленные обязанности путешественников. 26 мая они выехали из Иркутска и отправились на Амур через Забайкалье. Пржевальский поставил перед собою задачу как можно полнее исследовать и описать Уссурийский край. Вместе с этим у него были и конкретные поручения из штаба войск, согласно которым он должен был собрать информацию о живущих вдоль реки Уссури аборигенах и изучить пути, ведущие к границам Кореи и Маньчжурии.

Николай Михайлович Пржевальский. 1876 год

Дорога до Благовещенска заняла около двух месяцев. В Хабаровске Пржевальский приобрел лодку и в каждой попадавшейся на пути казачьей станице посменно брал гребцов. Сам же вместе с Ягуновым двигался по берегу реки, собирая растения, стреляя птиц. Он посещал стойбища аборигенов этого края, наблюдал как они ловят рыбу с помощью остроги, охотяться на диких коз, когда те переправляются через реки. Все необходимые заметки путешественник прилежно описывал в путевом дневнике. Трудолюбие «барина»-офицера удивляло казаков. Расстояние от Хабаровска до поселка Буссе Пржевальский преодолел пешком за двадцать три дня. От Буссе Николай Михайлович двинулся к озеру Ханка, водные просторы которого произвели на него большое впечатление. Весь август исследователь жил на берегах водоема: охотился, собирал растения, трижды в день проводил метеорологические наблюдения. В середине сентября он отправился на юг к берегам Японского моря. На берегах залива Посьета он встретил корейцев, сбежавших от своих хозяев и нашедших пристанище в соседней России. С целью познакомиться поближе с бытом этой народности Пржевальский вместе с переводчиком и тремя гребцами прибыл в пограничное корейское поселение Кыген-Пу. Однако начальник городка отказался рассказывать о своей стране и приказал путешественникам возвращаться обратно в Россию. Видя бессмысленность дальнейших разговоров, отряд воротился в Новгородский пост в заливе Посьета.

После этого Пржевальский решил исследовать глубинные области Уссурийского края. Взяв двух солдат и верного Ягунова, он двинулся в путь, по которому ранее никто из европейцев не ходил. К тому времени начались морозы. Спать зачастую приходилось прямо на снегу. Для того чтобы сделать в дневнике записи, приходилось разогревать чернила на огне. Новый год отряд встретил среди глубоких сугробов в тайге. В тот день Пржевальский написал: «Во многих местах обо мне сегодня вспомнят. Но, ни одно гаданье не скажет, где я нахожусь сейчас. Мест, куда я забрел, не знает, пожалуй, сам дьявол». Зимний переход завершился 7 января 1868 года. Экспедиция, пройдя по берегу Японского моря и по реке Тадуш, пересекла Сихотэ-Алинь и вышла на реку Уссури в районе поселка Буссе. Пройденный по вьючной тропе путь составил около 1100 километров. Весну 1868 года Николай Пржевальский провел на озере Ханка, где наблюдал массовые перелеты птиц, цветение лотоса и любовные игры японских журавлей. Однако исследования Пржевальского были прерваны нападением на южное Приморье банды хунхузов. Они убивали мирных жителей, сожгли три русских деревни и два поста. Пржевальский, военный офицер и искуснейший стрелок, принял самое активное участие в уничтожении бандитов, за что был представлен к званию капитана. А вскоре его перевели в Николаевск-на-Амуре и назначили старшим адъютантом штаба войск Приамурской области. Здесь в свободное время натуралист обрабатывал материалы, собранные экспедицией. Лишь в феврале 1869 он получил разрешение возвратиться к своим исследованиям. Весну и лето он вновь провел на полюбившемся ему озере Ханка, занимаясь изучением впадающих в него рек. А в конце года поехал в Северную столицу.

В Русском географическом обществе Николай Михайлович был встречен как ученый-исследователь, внесший весомый вклад в изучение природы, климата, животного и растительного мира Уссурийского края, а также занятий и быта местного населения. За два года он как страстный охотник собрал коллекцию из 310 птичьих чучел. Всего же Пржевальский насчитал 224 вида птиц, из которых 36 ранее не были отмечены в этих краях, а некоторые и вовсе неизвестны науке. На Уссури Николай Михайлович первым увидел и описал черного зайца и редкое растение – диморфант или белый орех. Вместе с собой в Петребург он привез более 300 видов растений (две тысячи экземпляров), 42 вида птичьих яиц (всего 550 штук), 83 вида различных семян и более дюжины шкур млекопитающих. Два года походов, своеобразный «экзамен на путешественника» Пржевальский выдержал блестяще. Лекции его обычно заканчивались рукоплесканиями. А за доклад о народонаселении Приморья натуралисту присудили Малую серебряную медаль. В августе 1870 года в свет вышла его первая книга – «Путешествие в Уссурийский край» – принесшая Пржевальскому известность за пределами узкого круга географов.

В 1870 году при поддержке Русского географического общества путешественник отправился в свою первую экспедицию в Центральную Азию. 17 ноября его отряд на верблюдах выехал из города Кяхта. Первым помощником Пржевальского был подпоручик Пыльцой, кроме него в походе участвовали бурят Дондок Иринчинов и казак Панфил Чебаев. Путь их проходил через город Ургу (в настоящее время Улан-Батор) и бескрайнюю пустыню Гоби в далекий Пекин. А оттуда через Алашань, Гоби и высоты Нань-Шаня экспедиция вышла в верховья Хуанхэ и Янцзы и оказалась у Тибета. Затем путешественики снова пересекли Гоби, центральную часть Монголии и вернулись в Кяхту. При переходе через пустыни путешественникам не хватало воды и продовольствия, закончились деньги. Пыльцов заболел тифом, однако продолжил поход. Встречая 1373 год, Николай Михайлович писал в дневнике: «Испытываем страшные лишения, которые необходимо терпеть во имя великой цели. Хватит ли нам воли и сил окончить это славное дело?».
Умения и силы хватило у всех членов экспедиции. Поход продолжался почти три года, за это время было пройдено двенадцать тысяч километров, причем большую часть пути путешественники прошли пешком. О своих товарищах Пржевальский оставил запись: «Вдалеке от родины мы жили, как родные братья. Делили вместе работу и опасность, горе и радость. Сохраню до гроба благодарные воспоминания о своих спутниках, безмерной отвагой и преданностью делу обусловивших весь успех предприятия». В результате этого похода на карте Центральной Азии произошли существенные изменения – появились 23 новых хребта, 7 больших и 17 маленьких озер. Кроме того были выяснены высоты многих перевалов, определены точные местоположения селений, собраны коллекции млекопитающих, птиц, рыб, насекомых (более 3000 экземпляров), растений (около 4000 экземпляров), образцов горных пород. Следует особо подчеркнуть дружественное отношение иследователей к местному населению. Путешественники завоевывали сердца жителей отзывчивым отношением и помощью лекарственными препаратами. За удачное излечение малярийных больных дунгане нарекли Пржевальского «Великим Доктором». Русское географическое общество наградило Николая Михайловича золотой медалью. Результаты своей первой экспедиции он изложил в сочинении «Монголия и страна тангутов». Книгу перевели на разные языки мира, и многие зарубежные географические общества прислали Пржевальскому свои медали и грамоты, признавая заслуги русского натуралиста.

А сам ученый тем временем готовился ко второму походу по Центральной Азии. 12 августа 1876 года вместе с девятью спутниками он отправился в путь. Их маршрут пролег от города Кульджа вверх по берегам реки Или, а затем через Тянь-Шань к загадочному озеру Лоб-нор. Эта экспедиция также была очень тяжелой, пошатнулось здоровье Николая Михайловича. Путешественники планировали попасть в Тибет в Лхасу. Однако болезнь ученого, отсутствие воды и, самое главное, осложнения в русско-китайских отношениях, привели к тому, что участники похода сообща приняли решение возвратиться в Кульджу. Несмотря на неудачу, экспедиция все равно проделала огромную работу. Глазомерной съемкой было заснято 1200 километров пути, собраны ценнейшие коллекции птиц и зверей. Были привезены шкуры, снятые с четырех верблюдов, ранее известных только по записям Марко Поло. Огромную важность представляла информация о жителях этого района. Подробности путешествия Пржевальский описал в книге «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-нор». Николая Михайловича избрали почетным членом Российской академии наук. Лондонское географическое общество удостоило натуралиста Королевской медали, а Берлинское географическое общество – Большой золотой медали имени Гумбольдта. Все это означало его мировое признание как выдающегося ученого и путешественника.

Болезни заставили Николая Михайловича пробыть в России до весны 1879 года. Это время он посвятил подготовке к путешествию в Тибет. Отряд, состоящий из тринадцати человек, вышел из Зайсанского поста 21 марта. Вместе с людьми на этот раз отправилось 35 верблюдов, нагруженных продовольствием и водой. Экспедиция двигалась по пустыням и степям Джунгарии. Здесь ученый обнаружил дикую лошадь, которую впоследствии назовут лошадью Пржевальского. Далее путь отряда проходил через Нань-Шань. В его западной части были открыты два высоких заснеженных хребта, которым дали название хребтов Риттера и Гумбольдта. Трудности этого похода выражались в том, что китайские власти отказывали странникам в продаже провианта, не разрешали брать проводников. Тем не менее, экспедиция успешно добралась до большой тибетской дороги, ведущей в Лхасу. По пути путники открыли еще один неизвестный дотоле хребет, названный в честь Марко Поло. На перевал хребта Тангла отряд поднимался по обледенелым тропинкам. Здесь на них внезапно напало кочевое северо-тибетское племя аграи, грабящее проходящие караваны. Однако русские путешественники оказались не по зубам местным горцам. И это, и все последующие налеты были отбиты. Казалось, что путь в сердце Тибета открыт. Но в 250 километрах от Лхасы отряд встретили послы Далай-ламы, передавшие письменный приказ, запрещавший им посещать город, поскольку они принадлежали к другой вере. «В тот момент, когда все невзгоды далекого пути были преодолены, а вероятность достигнуть цели экспедиции превратилась в уверенность успеха, – с огорчением писал Николай Пржевальский, – мы так и не смогли добраться до Лхасы: людское варварство и невежество поставили непреодолимые преграды!». Караван двинулся в обратном направлении. Однако теперь люди пали духом и устали, лошади и верблюды также были истощены и измучены. 31 января 1880 года отряд вернулся в Дзун, из 35 верблюдов переход завершили только 13.

Отдохнув, Пржевальский двинулся к реке Хуанхэ и исследовал ее в течение трех месяцев. Далее он добрался до озера Кукунор и нанес на карту его очертания и размеры, определил, что в него впадает двадцать пять рек. Затем путешественники вернулись в Кяхту через Алашань и Гоби. В общей сложности они прошли около 7200 километров, отыскали дорогу в Лхасу, определили местоположение двадцати трех географических пунктов, открыли 5 озер, новые виды животных и растений. В Петербурге участников экспедиции ждала торжественная встреча. Московский университет избрал Пржевальского почетным доктором зоологии, Русское географическое общество – почетным членом, города Петербург и Смоленск – почетным гражданином. Также он был избран в почетные члены Дрезденским, Итальянским и Венским географическими обществами. Получив после путешествия огромное количество благодарных отзывов и степеней, Николай Михайлович в силу своей природной скромности уединился в деревне, где обработал собранный материал. Результаты похода он изложил в своей очередной книге «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки».
Однако неизведанные земли по-прежнему манили к себе знаменитого путешественника и его спутников. 21 октября 1883 года Пржевальский отправился из Кяхты в четвертое путешествие по Азии. Целью его был неведомый Тибет. На этот раз путь пролег через степи Монголии, пустыни Гоби и Алашань, Северо-Тэтунгский хребет. Снова, несмотря на препоны китайских чинуш, Пржевальский добрался до истоков Хуанхэ, открыл два озера: Джарин-Нур и Орин-Нур. Далее путешественники повернули к озеру Лоб-Нор, путь к которому преграждал хребет Алтынтаг. После длительных поисков участники похода нашли проход через горы. Жители Лоб-нора встретили экспедицию очень тепло. Отсюда Пржевальский повернул на юго-запад и открыл неизвестные хребты, получившие названия Русский и Кэрийский. Спустя два года, в 1885, работы были закончены. Экспедиция преодолела около восьми тысяч километров пути. В честь Пржевальского по решению Академии наук выбили золотую медаль с надписью: «Первому исследователю природы Центральной Азии». Николай Михайлович к этому периоду уже был в чине генерал-майора, являлся обладателем 8 золотых медалей, почетным членом 24 научных сообществ. После его экспедиций белые пятна на картах Центральной Азии исчезали одно за другим.

Лазарет, в котором умер Николай Михайлович Пржевальский. 1890 год

Могила Пржевальского на берегу Каракольского залива Пржевальск. 1890 год

Для тех, кто лично знал выдающегося учёного не было ничего странного в том, что в неполные 50 лет он стал готовиться в пятый поход по Средней Азии. Целью данной экспедиции являлся «обетованный» город Лхаса. В этот раз на его посещение был получен официальный пропуск. В конце 1888 года подготовка, наконец, была закончена. Местом сбора участников был выбран Каракол. Однако путешествию не было суждено состояться. По дороге в этот киргизский город в долине речки Кара-Балта Николай Михайлович решил поохотиться. Слегка простуженный он напился речной воды и подцепил брюшной тиф. По приезду в Каракол путешественник слёг. Страдая от болезни, он не падал духом, держался мужественно, осознанно говоря, что не боится смерти, поскольку неоднократно был с ней лицом к лицу. 20 октября 1888 года великий ученый, патриот и путешественник скончался на руках своих друзей.

Перед смертью Пржевальский просил похоронить его на берегах Иссык-Куля в своих походных одеждах. Завещание покойного выполнили. На восточном берегу озера в двенадцати километрах от города за два дня (из-за твердости грунта) была выкопана могила. Гроб с телом доставили на лафете полевого орудия. Вокруг пешком шли провожавшие, а у самой могилы были выстроены солдаты. Над могилой водрузили большой черный крест с дощечкой, на которой по просьбе самого Николая Михайловича сделали простую надпись: «Путешественник Пржевальский». Через несколько лет на этом месте был установлен памятник. На гранитной глыбе высится готовый сорваться бронзовый орёл, держащий в клюве оливковую ветвь, как символ величия и славы отважного исследователя, всегда неумолимо идущего вперёд к своей мечте.

Николай Пржевальский стал примером для многих поколений путешественников и учёных по всему миру. До сих пор очень трудно объяснить как этот человек при весьма серьезных, требовавших времени и труда, служебных занятиях, при всех затруднениях, встречавшихся ему в Азии на каждом шагу, мог настолько блестяще выполнять задачи натуралиста. В любых условиях каждый день Пржевальский вёл дневник, лёгший в основу всех его книг. В зрелом возрасте Николай Михайлович был абсолютно безразличен к званиям, чинам и наградам, предпочитая одинокую жизнь скитальца всем благам цивилизации. Ему принадлежат замечательные слова: «Мир прекрасен потому, что можно путешествовать».

По материалам книги М.А. Энгельгардта «Николай Пржевальский. Его жизнь и путешествия»
Автор Ольга Зеленко-Жданова

Земля русская всегда была богата людьми, стремившимися хорошо понять и изучить природу и окружающий всех нас мир. Одним из самых выдающихся натуралистов и путешественников России уже на протяжении нескольких столетий является Пржевальский Николай Михайлович, краткая биография которого и будет приведена в этой статье.

Основная информация

Будущий научный деятель появился на свет 12 апреля 1839 года в село Кимборово. Его отец - Михаил Кузьмич - был отставным поручиком, а мать - Елена Алексеевна - вела домашнее хозяйство. В наши дни в населенном пункте, где родился Пржевальский Николай Михайлович, краткая биография которого интересует многих людей, установлен памятный знак.

Также стоит заметить, что герой статьи был потомственным шляхтичем. Его предки самоотверженно бились с армией и получили за это право носить свой личный герб.

Образование и служба

Пржевальский Николай Михайлович (краткая биография его может послужить примером для подражания) в 1855 году закончил обучение в Смоленской гимназии, после чего был определен в чине унтер-офицера в пехотное подразделение в Рязани. После чего военный стал офицером и в скором времени уже оказался в 28-м пехотном Полоцком полку. Но и на этом энергичный молодой человек не остановился, и он стал курсантом Николаевской академии Генерального штаба.

Повышение

Именно в период жизни в Николаеве он написал свои первые творения, среди которых «Воспоминания охотника» и другие. Благодаря этим трудам Пржевальский Николай Михайлович (биография, фото приведены в данной статье) оказался в рядах Императорского Русского географического общества. Выпустившись из стен Академии, образованный муж поехал в добровольном порядке в Польшу, где подавлял возникшее там восстание. Летом 1863 года военному присвоили звание поручика.

Исследования и странствия

В 1867 год Пржевальский Николай Михайлович, краткая биография и открытия которого и по сей день дают ценную информацию для его последователей, был откомандирован в суровый Уссурийский край. Вместе с двумя казаками и препаратором по имени Николай Ягунов он добрался по казачьей станицы Буссе, расположенной на После этого путешественники оказались на озере Ханка - месте, где собиралось много перелетных птиц. Здесь Пржевальский смог получить много материалов для орнитологических исследований. В зимний период отставной военный прошел порядка 1100 километров и параллельно изучил Южно-Уссурийский регион.

Чем же еще занимался Пржевальский Николай Михайлович? Биография его гласит, что в начале 1868 года он выдвинулся на озеро под названием Ханка, а чуть позже в Маньчжурии жестко усмирил разбойников из Китая, за что ему была пожалована должность старшого адъютанта штаба войск Приамурья. Первая поездка дала военнослужащему возможность написать сочинения о том, что он видел и слышал.

1870 год ознаменовался для Николая Михайловича его первым путешествием в Центрально-Азиатский регион. В начале ноября он оказался в Кяхте, а уже оттуда переехал в Пекин. Из столицы Поднебесной Пржевальский выехал на северный берег озера Далай-Нур, где он остановился на отдых. После этого натуралист провел исследования хребтов Инь-Шань и Сума-Ходи. Также военный доказал, что не имеет разветвлений, как считали ранее. А затем прошелся по пустыне Ала-Шань и Алшанским горам. Конечным пунктом был вновь Калган. Всего же за десятимесячное путешествие отважный человек преодолел примерно 3700 километров.

В период с 1872 по 1875 год Пржевальский Николай Михайлович (краткая биография географа хранится во многих архивах) ходил по побережью озера Куку-Нор, пустыне Цайдам и верховью Мур-Усу. На протяжении трех лет ученый преодолел почти 12 тысяч километров и написал сочинение под названием «Монголия и страна тангутов».

В 1876 году Николай Михайлович во второй раз пошел из Кульджи на реку Или. В 1877 году он оказался в Лоб-Норе, где вел наблюдение за перелетными птицами и выполнял другие орнитологические исследования. Из-за болезни Пржевальский был вынужден дольше побыть в России.

Третье путешествие энергичного исследователя стартовало в 1879 году. Его отряд из 13 человек вышел из города Зайсан, проследовал по реке Урунгу, пустыню Са-Чжеу и горные гряды Тибета. В итоге команда оказался в долине Голубой реки. Тибетские правители не желали пускать Пржевальского в Лхасу. Ученый был вынужден возвратиться в Ургу. Домой же группа вернулась в 1881 году. Именно за период третьего странствия натуралист открыл новый вид лошади, который назвали в его честь.

С 1883 по 1886 год Николай Михайлович пробыл в своем четвертом путешествии, в течение которого изучил водораздел между Голубой и Желтой реками.

Смерть

Пржевальский Николай Михайлович, краткая биография детям которого будет особо интересна, в 1888 году выехал в сторону русско-китайской границы через город Самарканд. По пути следования ученый занимался охотой и вопреки своим же собственным предписаниям выпил воды из реки. В результате этого он заболел брюшным тифом. Из-за болезни натуралист умер и был предан земле на одном из берегов озера Иссык-Куль. Путешественник был похоронен в соответствии со своими требованиями. Могилу ему копали два дня - настолько твердый был грунт. Тело покойника поместили в двойной гроб.

Родственники

Пржевальский при жизни был настолько погружен в свою активную исследовательскую деятельность, что так и не сумел создать собственную семью. Ни жены, ни детей у него не осталось. Из родных у него было двое братьев, которых звали Владимир и Евгений.