О трагедии 2-й ударной армии Волховского фронта, которая летом 1942 года была почти полностью уничтожена. Военные чекисты провели собственное расследование причин трагедии "армии Власова".

В начале января 1942 года по замыслу Верховного главнокомандования 2-я ударная армия должна была прорвать блокаду Ленинграда. До 6 января 1942 года она должна была выдвинуться на огненные рубежи, а с 7 января 1942 года начать боевые действия по прорыву обороны противника по реке Волхов.

Однако Особый отдел проинформировал командование Волховского фронта о серьезных недочетах в подготовке наступления, о недостаточном снабжении питанием, боеприпасами, горюче-смазочными материалами частей и соединений 2-й ударной армии. Также отсутствовала устойчивая и надежная связь между штабами различного уровня. Напомню, что отслеживать реальное положение дел в войсках, в то время было важнейшей задачей чекистов. Именно отслеживать, а не влиять. Впрочем, об этом уже писалось ранее / /. Несмотря на возражения контрразведчиков, командование армии заявило, что может начать наступление.

7 января части и соединения 2-й ударной армии, не имея связи с вышестоящими штабами, начали разрозненное и несогласованное между собой наступление. К 14 часам дня военные чекисты в многочисленных донесениях с мест сообщали, что наступающие несут огромные потери, а само наступление «захлебнулось». Руководство Волховского фронта спешно приехало на командный пункт 2-й ударной армии и, убедившись в правдивости сообщений военных чекистов, отменило наступление. В тот день армия потеряла убитыми 2118 военнослужащих. Как вскоре станет ясно - всего 2118!

К мнению военных чекистов командование Красной Армии прислушивалось не всегда. Это миф, что «особисты» могли по собственному желанию арестовать и расстрелять любого командира Красной Армии. Разумеется, они могли применить оружие, если кто-нибудь из военнослужащих попытается перейти на сторону противника, но потом все равно по каждому такому факту проводилось расследование. Мало кто знает, что согласно Постановлению ГКО «О порядке ареста военнослужащих» от 11 августа 1941 года, даже «… красноармейцы и младший начсостав арестовывается по согласованию с военным прокурором дивизии...». Только в «случае крайней необходимости Особые органы могут производить задержание лиц среднего и старшего начсостава с последующим согласованием ареста с командованием и прокуратурой».

Если же военачальник плохо управляет вверенными ему частями и соединениями, допускает преступную халатность в организации их снабжения боеприпасами, продовольствием, горюче-смазочными материалами и т. п., фактически частично или полностью отстранился от выполнения своих обязанностей, то здесь военные чекисты могли лишь докладывать.

Нужно учитывать еще один важный факт. Сотрудники органов Особых отделов, находящихся непосредственно на передовой или при штабе дивизии, не могли в силу множества объективных причин увидеть полную картину происходящего. Они фиксировали лишь отдельные факты. Объясним это на простой схеме. Находящийся на передовой оперуполномоченный Особого отдела докладывал своему начальству, что бойцы в течение нескольких суток не получают горячую пищу и нет подвоза боеприпасов. Его коллега из штаба дивизии сообщал куда следует, что командир дивизии вместо того, чтобы выполнять свои должностные обязанности, второй день пьет спирт и собирается застрелиться. На основании этих фактов сотрудник Особого отдела армии может ходатайствовать о снятии командира дивизии с должности и замене его на боеспособного командира. При этом командованию будут представлены два факта: плохая организация снабжения дивизии и самоустранение от командования командира этого соединения.

Главное оружие военных чекистов в ситуациях, аналогичных январскому наступлению 2-й ударной армии, - рапорты и сообщения собственному руководству, командованию фронтов и руководителям политорганов.

В результате 2-я ударная армия погибла, а военные чекисты провели собственное расследование причин этой трагедии. В течение нескольких десятилетий результаты их расследования были засекречены. Одна из причин - трагедия произошла по вине или преступной халатности, будем называть вещи своими именами, командования 2-й ударной армии. Разумеется, часть вины лежит и на вышестоящем командовании.

«По данным агентуры, опросам командиров и бойцов 2-й ударной армии, вышедших из окружения, и личным выездом на место во время боевых действий частей и соединений 2-й, 52-й и 59-й армий установлено: окружение 2-й ударной армии в составе 22, 23, 25, 53, 57, 59-й стрелковых бригад и 19, 46, 92, 259, 267, 327, 282 и 305-й стрелковых дивизий противнику удалось произвести только из-за преступно халатного отношения командующего фронтом генерал-лейтенанта Хозина, не обеспечившего выполнения директивы Ставки о своевременном отводе войск армии из-под Любани и организации боевых операций в районе Спасской Полисти.

Вступив в командование фронтом, Хозин из района д. Ольховки и болота Гажьи Сопки вывел в резерв фронта 4-ю, 24-ю и 378-ю стрелковые дивизии.

Противник, воспользовавшись этим, построил узкоколейную железную дорогу в лесу западнее Спасской Полисти и беспрепятственно стал накапливать войска для удара по коммуникациям 2-й [ударной] армии - Мясной Бор - Новая Кересть (см. карты № 1 и № 2).
Командованием фронта оборона коммуникаций 2-й [ударной] армии усилена не была. Северную и южную дороги 2-й [ударной] армии прикрывали слабые 65-я и 372-я стр[елковые] дивизии, вытянутые в линию без достаточных огневых средств на недостаточно подготовленных оборонительных рубежах.

372-я стр[елковая] дивизия с боевым составом 2796 человек к этому времени занимала участок обороны протяжением 12 км от д. Мостки до отм. 39,0, что в 2 км севернее узкоколейной жел[езной] дороги.

65-я Краснознаменная стр[елковая] дивизия с боевым составом 3708 человек занимала участок обороны протяжением 14 км от угла леса южной просеки мук[омольного] завода до сарая, в 1 км от д. Крутик.

Командующий 59-й армией генерал-майор Коровников наспех утвердил неотработанную схему оборонительных сооружений дивизии, представленную командиром 372-й стрелковой дивизии полковником Сорокиным, штаб обороны ее не проверил.

В результате этого из выстроенных 8-й ротой 3-го полка этой же дивизии 11 дзотов 7 оказались непригодными.

Командующий фронтом Хозин, начальник штаба фронта генерал-майор Стельмах знали, что противник против этой дивизии сосредоточивает войска и что они не обеспечат оборону коммуникаций 2-й ударной армии, мер же к усилению обороны этих участков не предприняли, имея в своем распоряжении резервы.

30 мая противник после артиллерийской, авиационной подготовки с помощью танков повел наступление на правый фланг 311-го полка 65-й стрелковой дивизии.

2-я, 7-я и 8-я роты этого полка, потеряв 100 бойцов и четыре танка, отступили.

Для восстановления положения была выброшена рота автоматчиков, которая, понеся потери, отошла.

Военный совет 52-й армии бросил в бой последние резервы - 54-й гвардейский стрелковый полк с пополнением 370 человек. Пополнение было введено в бой с ходу, несколоченным, при первом соприкосновении с противником разбежалось и было остановлено заградотрядами особых отделов.

Немцы, потеснив части 65-й дивизии, подошли вплотную к селу Теремец-Курляндский и левым флангом отрезали 305-ю стрелковую дивизию.

В это же время противник, наступая на участке 1236-го [стрелкового] полка 372-й стрелковой дивизии, прорвав слабую оборону, расчленил второй эшелон резервной 191-й стрелковой дивизии, вышел на узкоколейную железную дорогу в районе отм. 40,5 и соединился с частями, наступающими с юга.

Командир 191-й [стрелковой] дивизии неоднократно ставил вопрос перед командующим 59-й армией генерал-майором Коровниковым о необходимости и целесообразности вывода 191-й стрелковой дивизии к Мясному Бору, с тем чтобы создать прочную оборону по северной дороге.

Коровников мер не принял, и 191-я [стрелковая] дивизия, бездействуя и не возводя оборонительных сооружений, осталась стоять в болоте.

Командующий фронтом Хозин и командующий 59-й армией Коровников, будучи осведомлены о сосредоточении противника, все же считали, что оборона 372-й дивизии прорвана небольшой группой автоматчиков, поэтому в бой резервы не вводили, чем дали возможность противнику отрезать 2-ю ударную армию.

Только 1 июня 1942 г. была введена в бой без артиллерийской поддержки 165-я стрелковая дивизия, которая, потеряв 50 % бойцов и командиров, положения не выправила.

Вместо организации боя Хозин дивизию из боя вывел и перебросил на другой участок, заменив ее 374-й стрелковой дивизией, которая в момент смены частей 165-й сд отошла несколько назад.

Имеющиеся силы своевременно в бой введены не были, наоборот, Хозин приостановил наступление и приступил к перемещению командиров дивизий: снял командира 165-й стрелковой дивизии полковника Соленова, назначил командиром дивизии полковника Морозова, освободив его от должности командира 58-й стрелковой бригады.

Вместо командира 58-й [стрелковой] бригады был назначен командир 1-го стрелкового батальона майор Гусак.

Также был снят начальник штаба дивизии майор Назаров, и на его место был назначен майор Дзюба, в это же время был снят и комиссар 165-й [стрелковой] дивизии старший батальонный комиссар Илиш.

В 372-й стрелковой дивизии был снят командир дивизии полковник Сорокин, и на его место назначен полковник Синегубко.

Перегруппировка войск и замена командиров затянулась до 10 июня. За это время противник сумел создать дзоты, укрепить оборону.

2-я ударная армия к моменту окружения противником очутилась в крайне тяжелом положении, в дивизиях насчитывалось от двух до трех тысяч бойцов, истощенных ввиду недоедания и переутомленных непрерывными боями.

С 12 по 18 июня 1942 г. бойцам и командирам выдавалось по 400 г конины и 100 г сухарей, в последующие дни выдавалось от 10 г до 50 г сухарей, в отдельные дни бойцы продуктов не получали вовсе, что увеличило число истощенных бойцов и появились случаи смертности от голода.

Зам. нач. политотдела 46-й дивизии Зубов задержал бойца 57-й стрелковой бригады Афиногенова, который вырезал из трупа убитого красноармейца кусок мяса для питания. Будучи задержан, Афиногенов по дороге умер от истощения.

Питание и боеприпасы в армии вышли, подвоз их воздухом из-за белых ночей и потери посадочной площадки у д. Финев Луг, по существу, был невозможен. Забрасываемые самолетами боеприпасы и продовольствие в армию из-за халатности начальника тыла армии полковника Кресика полностью собраны не были.

Положение 2-й ударной армии крайне осложнилось после прорыва противником линии обороны 327-й дивизии в районе Финев Луг.

Командование 2-й армии - генерал-лейтенант Власов и командир дивизии генерал-майор Антюфеев - не организовало обороны болота западнее Финев Луг, чем воспользовался противник, выйдя во фланг дивизии.

Отступление 327-й дивизии привело к панике, командующий армией генерал-лейтенант Власов растерялся, не принял решительных мер к задержанию противника, который продвинулся к Новой Керести и подверг артиллерийскому обстрелу тылы армии, отрезал от основных сил армии 19-ю [гвардейскую] и 305-ю стрелковые дивизии.

[В] аналогичн[ом] положени[и] [оказались] и части 92-й дивизии, где ударом со стороны Ольховки двумя пехотными полками с 20 танками немцы при поддержке авиации овладели рубежами, занимаемыми этой дивизией.

Командир 92-й стрелковой дивизии полковник Жильцов проявил растерянность и в самом начале боя за Ольховку потерял управление.

Отход наших войск по линии реки Кересть значительно ухудшил все положение армии. Артиллерия противника к этому времени стала уже простреливать огнем всю глубину 2-й армии.

Кольцо вокруг армии сомкнулось. Противник, форсировав реку Кересть, зашел во фланг, вклинился в наши боевые порядки и повел наступление на КП армии в районе Дровяное Поле.

Командный пункт армии оказался незащищенным, в бой была введена рота Особого отдела в составе 150 человек, которая оттеснила противника и вела с ним бой в течение суток - 23 [июня] с.г.

Военный совет и штаб армии вынуждены были сменить место дислоцирования, уничтожив средства связи и, по существу, потеряв управление войсками.

Командующий 2-й армией Власов, начальник штаба Виноградов проявили растерянность, боем не руководили, а впоследствии потеряли всякое управление войсками.

Это было использовано противником, который беспрепятственно проникал в тылы наших войск и наводил панику.

24 июня с.г. Власов принимает решение вывести штаб армии и тыловые учреждения походным порядком. Вся колонна представляла из себя мирную толпу с беспорядочным движением, демаскированную и шум[ную].

Противник идущую колонну подверг артиллерийскому и минометному обстрелу. Военный совет 2-й армии с группой командиров залег и из окружения не вышел. Командиры же, направлявшиеся к выходу, благополучно прибыли в расположение 59-й армии.

Только за два дня (22 и 23 июня с.г.) вышло из окружения 13 018 человек, из них 7000 раненых.

Последующий выход из окружения противника военнослужащих 2-й армии проходил отдельными мелкими группами.

Установлено, что Власов, Виноградов и др[угие] руководящие работники штаба армии в панике разбежались, от руководства боевыми операциями самоустранились и место своего расположения не объявили, законспирировали.

Военный совет армии, [в частности] в лице Зуева и Лебедева, проявил благодушие и не пресек панических действий Власова и Виноградова, оторвался от них, это усилило разброд в войсках.

Со стороны начальника Особого отдела армии майора государственной безопасности Шашкова своевременно не было принято решительных мер по наведению порядка и предотвращению предательства в самом штабе армии.

2 июня 1942 г. в наиболее напряженный боевой период изменил Родине - перешел на сторону противника с [шифр]овальными документами - пом. нач. 8-го отдела штаба армии техник-интендант 2-го ранга Малюк Семен Иванович, выдавший противнику расположение частей 2-й ударной армии и место дислокации КП армии. (Прилагаю листовку).

Со стороны отдельных неустойчивых военнослужащих отмечены случаи добровольной сдачи в плен врагу.

10 июля 1942 г. арестованные нами агенты немецкой разведки Набоков и Кадыров показали: при допросах пленных военнослужащих 2-й ударной армии в немецких развед[ывательных] органах присутствовали: командир 25-й стрелковой бригады полковник Шелудько, пом. нач. опер отдела армии майор Версткин, интендант 1-го ранга Жуковский, зам. командующего 2-й [ударной] армией по АБТВ полковник Горюнов иряд других, которые предавали командно-политический состав армии немецким властям.

Вступив в командование Волховским фронтом, генерал армии тов. Мерецков повел группу войск 59-й армии на соединение с частями 2-й ударной армии.

С 21 на 22 июня с.г. части 59-й армии прорвали оборону противника в районе Мясного Бора и образовали коридор шириной 800 м.

Для удержания коридора части армии развернулись фронтом на юг и на север, заняли боевые участки вдоль узкоколейной железной дороги.

К моменту выхода частей 59-й армии на реку Полисть выяснилось, что командование 2-й [ударной] армии в лице начальника штаба Виноградова дезинформировало фронт и оборонительных рубежей на западном берегу реки Полисть не заняло.

Таким образом, локтевой связи между армиями не произошло.

В образовавшийся коридор 22 июня для частей 2-й [ударной] армии было доставлено значительное количество продуктов питания, людьми и на лошадях.

Командование 2-й [ударной] армии, организуя выход частей из окружения, не рассчитывало на выход с боем, не приняло мер к укреплению и расширению основной коммуникации у Спасской Полисти и не удержало ворот.

В силу почти непрерывных налетов авиации противника и обстрела наземных войск на узком участке фронта выход для частей 2-й [ударной] армии стал затруднен.

Растерянность и потеря управления боем со стороны командования 2-й [ударной] армии окончательно усугубили обстановку.

Противник этим воспользовался и коридор закрыл.

Впоследствии командующий 2-й [ударной] армией генерал-лейтенант Власов окончательно растерялся, инициативу в свои руки взял начальник штаба армии генерал-майор Виноградов.

Последний свой план держал в секрете и никому об этом не говорил. Власов к этому был безразличен.

Как Виноградов, так и Власов из окружения не вышли. По заявлению начальника связи 2-й ударной армии генерал-майора Афанасьева, доставленного 11 июля на самолете У-2 из тыла противника, они направлялись лесом в Оредежском районе по направлению к Старой Руссе.

Местопребывание членов Военного совета Зуева и Лебедева неизвестно.

Нач. О[собого] о[тдела] НКВД 2-й [ударной] армии майор государственной безопасности Шашков, будучи ранен, застрелился.

Продолжаем розыск Военного совета 2-й ударной армии путем заброски агентуры в тыл противника и партизанских отрядов».

Какая реакция будет у руководства страны после прочтения такого документа?

Ответ очевиден.

«…1. Красноармейцы и младший начсостав арестовывается по согласованию с военным прокурором дивизии.

2. Аресты лиц среднего начсостава производятся по согласованию с командованием дивизии и дивизионного прокурора.

3. Аресты лиц старшего начсостава производятся по согласованию с Военным советом армии (военного округа).

4. Порядок ареста лиц высшего начсостава остается прежним (с санкции НКО)».

И только в «случае крайней необходимости Особые органы могут производить задержание лиц среднего и старшего начсостава с последующим согласованием ареста с командованием и прокуратурой» [**] .

Цитаты по ««Смерть шпионам!» Военная контрразведка СМЕРШ в годы Великой Отечественной войны»

Генерал-лейтенант Андрей Андреевич Власов в начале 1942 года был одной из популярнейших личностей в СССР. После битвы под Москвой, где его назвали в приказе Сталина одним из наиболее отличившихся командующих армиями, про него пели частушку: «Говорили пушки басом, / гром орудий грохотал, / генерал товарищ Власов / немцу перцу задавал». Но всего через полгода его имя было заклеймено как символ предательства.

Предыстория

Зимой 1941/42 г., после того, как немцы были отброшены от Москвы, советское главное командование собиралось довершить начатый разгром оккупантов. Помимо продолжения наступления на центральном направлении, планировалось нанести удары по врагу на Украине и под Ленинградом. Намечалось не только снять блокаду города на Неве, но и нанести решительное поражение группе армий «Север» противника и отбросить её от северной столицы.

Замысел Ставки предусматривал нанесение двух встречных ударов. Форсировав Волхов, в тыл вражеским войскам, осаждавшим Ленинград, должен был наступать Волховский фронт под командованием генерала армии Кирилла Мерецкова. Со стороны Невы предстояло нанести удар Лениградскому фронту, которым командовал генерал-лейтенант Михаил Хозин. Два фронта брали в клещи 18-ю немецкую армию.

В наступлении Волховского фронта решающая роль отводилась 2-й ударной армии под командованием генерал-лейтенанта Григория Соколова. Эта армия была сформирована в ноябре 1941 года в Поволжье как 26-я общевойсковая. Первоначально она предназначалась для прикрытия района к востоку от Москвы в случае прорыва туда немцев. В декабре 1941 года её перебросили на Волховский фронт, который только что успешно закончил Тихвинскую наступательную операцию. Немцы планировали окружить Ленинград вторым кольцом и соединиться с финскими войсками восточнее Ладожского озера, но вынуждены были отступить за реку Волхов.

Григорий Соколов, пришедший в армию из НКВД, оказался непригодным на новой должности. Отметившись целой серией нелепых приказов, он восстановил против себя командиров всех соединений. Его руководство при попытке перехода в наступление 7 января 1942 года принесло армии большие потери. После всего лишь двухнедельного пребывания в должности он был отставлен. Новым командующим армией стал 10 января генерал-лейтенант Николай Клыков.

Неудача зимнего наступления

13 января 1942 года 2-я ударная армия повторно, на этот раз успешно, форсировала Волхов. Вгрызаясь во вражескую оборону и отражая частые немецкие контратаки, она постепенно сформировала к западу от реки Волхов плацдарм глубиной до 60 км. На этот плацдарм переправились все соединения армии. Узким его местом в переносном и в прямом смыслах оставалась горловина между Мясным Бором и Спасской Полистью, связывавшая его с восточным берегом Волхова. С февраля немцы пытались локализовать прорыв советских войск, сузить коридор 2-й ударной армии, а то и вовсе перерезать его.

В свою очередь советское командование вело подготовку к продолжению наступления. Большое значение придавалось захвату города и железнодорожной станции Любань. 2-я ударная армия выходила к ней с юга. С севера на неё вела наступление 54-я армия Ленинградского фронта. С захватом Любани отрезанной оказывалась бы немецкая группировка в районе станции Чудово.

25 февраля 2-я ударная армия возобновила наступление и спустя три дня отдельные её части вышли на окраину Любани. Но немцы контрударом восстановили положение. К этому времени потерпели неудачу советские наступления на Харьков и Днепропетровск, под Вязьмой и Ржевом. Ставка, однако, планировала ещё попытать счастья на ленинградском направлении. 9 марта в штаб Волховского фронта «для усиления» прибыла группа её представителей во главе с маршалом Климентом Ворошиловым и членом ГКО Георгием Маленковым. В состав группы входил и генерал Власов.

Между тем, командование фронтом уже знало от пленных, что немцы собираются перейти в наступление с целью отрезать 2-ю ударную армию на плацдарме. Сведения соответствовали истине: решение об этом наступлении было принято 2 марта на совещании у Гитлера.

Окружение 2-й ударной

15 марта 1942 года немцы начали наступление по двум сторонам горловины, соединявшей 2-ю ударную с «большой землёй». Ожесточённые бои шли здесь до 8 апреля. Несколько раз немцам удавалось перерезать коридор у Мясного Бора, но советские войска в контратаках снова восстанавливали его. В конце концов, коридор остался за советскими войсками, но возможности снабжения армии по нему резко ухудшились: в середине апреля начался ледоход и разлив на Волхове, а в ясном весеннем небе господствовала вражеская авиация.

За неудачей наступления последовали оргвыводы. Командующий 2-й ударной армией Клыков был отставлен и заменён на Власова. Волховский фронт упразднён и вошёл группой войск в состав Ленинградского фронта. По докладу Власова генерал Хозин направил в Ставку предложение прекратить дальнейшие попытки наступления и отвести 2-ю ударную армию за Волхов. 12 мая Ставка согласилась с этим. Начался вывод 2-й ударной из «мешка».

В первые дни удалось вывести кавалерийский корпус, танковую бригаду, две стрелковые дивизии и две бригады. Но 22 мая немцы перешли в наступление с целью отрезать оставшимся частям путь к отходу, что им и удалось. В полное окружение попали семь дивизий и шесть бригад, насчитывавших больше 40 тысяч бойцов, 873 орудия и миномёта. Попытки снова прорвать кольцо окружения и обеспечить снабжение войск в «котле» по воздуху к успехам не привели.

9 июня был восстановлен Волховский фронт во главе с Мерецковым. На него ставилась задача спасти 2-ю ударную. В ожесточённых боях 22 июня удалось установить с ней сухопутную связь. К этому времени плацдарм 2-й ударной сузился так, что насквозь простреливался немецкой артиллерией. В последующие три дня коридор то перерезался немцами, то вновь восстанавливался. Несколько раз 2-я ударная, по приказу Власова, шла на прорыв. 25 июня кольцо сомкнулось окончательно.

Сдача Власова

Генерал Власов до последнего момента, пока сохранялись шансы на спасение армии, оставался с ней и руководил операцией на западном берегу Волхова. После установления немцами полного контроля над районом прорыва Власов отдал приказ оставшимся частям пробиваться из окружения кто как может. Сам Власов возглавил группу штабных работников. Он уже вышел так из окружения в сентябре 1941 года под Киевом, когда командовал 37-й армией. На этот раз ему это не удалось. Его группа рассредоточилась. Сам Власов был взят в плен немцами 11 июля 1942 года.

Очевидно, что до момента захвата в плен Власов не планировал сотрудничать с врагом. Иначе бы он ещё раньше объявил о капитуляции 2-й ударной. Это был бы небывалый в Великую Отечественную войну прецедент, который имел бы большой резонанс в мире, а кроме того сильно повысил бы акции Власова у его новых хозяев. Но он тогда не пошёл на это. Предательство началось позднее – когда Власов в плену предложил немцам создать армию коллаборационистов.

Меер Кугелов

Приказ отличался лаконичностью и туго доходил до сознания. Звучал он примерно так: получить сухой паек на двое суток, максимально запастись боеприпасами и в 2 часа 30 минут (естественно, ночи) десантироваться на «лаптях» (на фронтовом сленге старинная обувка обозначала танки). С помощью танков предполагалось прорвать передний край обороны противника и помочь медсанбату выйти из окружения.

Заканчивалось краткое выступление нашего комбата тем, что фрицы не готовы к отражению танковой атаки. Как это было принято на переднем крае, к слову «фриц» добавлялась целая тирада, большую часть которой составляли выражения, в наше время именуемые ненормативной лексикой.

Почти месяц на сравнительно небольшом участке между деревнями Мясной Бор, Спасская Полисть, Любино Поле и железнодорожной веткой Чудово – Новгород шли ожесточенные бои. Сотни тысяч бойцов 2-й ударной армии Волховского фронта пытались вырваться из окружения на Большую Землю. Истощенные воины, еще в зимнем обмундировании, без единого патрона к винтовкам, предпочитали смерть в бою позорному плену.

Автор этих строк в звании младшего лейтенанта командовал взводом во втором батальоне 1242-го стрелкового полка 374-й дивизии. Наше соединение входило в состав 2-й ударной и практически не попало в окружение. Не считаясь с потерями, мы оказывали помощь в спасении окруженцев.

Танки выползли из тумана, когда совсем рассвело. До этого никто из наших бойцов не встречался с грохочущей броней. Лесисто-болотистая местность Новгородской области не подходила для танковых атак. Немцы открыли по машинам ураганный артиллерийско-минометный огонь. В грохоте взрывов пехота облепила железные чудовища со всех сторон. На танке, где я разместился со взводом, находился и наш комбат – старший лейтенант. Машина дернулась, несколько человек, нечаянно или сознательно, брякнулись на землю. При сильной тряске я сподобился стукнуться о башню. Сломал зуб, из разбитой губы обильно потекла кровь. Занятый своими переживаниями, не заметил, откуда появились самолеты с крестами на крыльях. Началась бомбежка, от поднятой в воздух пыли скрылось из глаз солнце. Передний край мы проскочили практически без потерь. При нулевой видимости машина попала в какой-то котлован, где прежде, должно быть, добывали песок, а затем он увеличился от взрыва авиабомбы.

В яме нашли укрытие несколько десятков раненых солдат обеих воюющих армий. Когда передний край представлял собой многослойный пирог, такое сообщество было в порядке вещей.

При энергичном маневрировании гусеницы растерзали увечных воинов и зарылись в песок по самое днище. Не успели опомниться – со всех сторон появились серые немецкие мундиры. Выручили танкисты. Пушки слегка возвышались над землей, снаряды рвались на небольшом расстоянии, осколки долетали и до нашего расположения. Несколько залпов сбили спесь фрицев.

Комбат стал энергично готовиться к обороне. Нашелся тяжелый немецкий пулемет с большим количеством патронов.

– Сможешь? – обратился ко мне старший лейтенант.

– Пробовал!

Взвод занял оборону на самом уязвимом участке. Три солдата из вчерашнего пополнения совсем пали духом. Молодой парнишка упал на колени и стал неистово креститься. Как ягнята при виде злой собаки прячутся около матки, так и новички ни на шаг не отходили от меня.

Атаки следовали одна за другой. Полетели гранаты. Сержант моего взвода отличился в точности и дальности метания. Во время коротких передышек собирали по частям раздавленные тела и в дальнем углу предавали их земле. Погибли и трое наших. Первые трое...

К полудню солнце припекло, начала мучить жажда. Стеклянные фляжки не выдержали единоборства с броней. Стали копать колодец. Показалась вода с кровяными сгустками. Терпели-терпели, сняли с убитого обмотки (суконная лента, заменяющая голенища сапог). С помощью такого примитивного фильтра утоляли жажду.

Ленинградские белые ночи бывают и в новгородских землях. К двум часам уже стемнело. Ползком нам доставили пищу, несколько сотен винтовочных патронов. Не успели поужинать – в тылу у немцев послышалась стрельба. Еще одна группа шла на прорыв. Десятка два солдат заскочили в наш котлован. Их тут же отправили в тыл.

Перед нашим взором простиралась огромная поляна, виднелись рельсы узкоколейки. Сама деревня Мясной Бор не просматривалась. Я долгие годы думал, что Мясным Бором солдаты называли деревню из-за громадных людских потерь. Оказывается, это было ее настоящее название.

Дней через пять-шесть осталось нас всего 11 человек – 4 танкиста и 7 пехотинцев. Ночью к нам пробился комиссар полка с десятью рядовыми. Перевели дух, немного воспряли. Шальной осколок угодил в ящик с сигнальными ракетами, который почему-то был укреплен на броне танка. Три человека погибли мучительной смертью. Остальные поволокли тех, кого лишь ранили. Комиссар остался с нами, двое суток тренировал нас в стрельбе.

Гора трупов на поляне всё росла. Жарища, страшная вонь. А войска шли на верную погибель. Каким чудом дано мне было уцелеть в этом аду, одному Всевышнему известно. Хотя за помощью к Нему я ни разу не обратился.

Когда наши солдаты истекали кровью, когда ленинградцы тысячами уходили из жизни, немецкие войска усилили пропаганду. Листовки, некоторые на глянцевой бумаге, с прекрасными по качеству клише, устилали каждый клочок земли. Почти на всех имелась фотография мужчины средних лет в очках с толстыми линзами. Это был генерал-лейтенант Власов, бывший командующий 2-й ударной армии. Какими бы мотивами ни объяснял генерал причины своего предательства, в наших глазах он всё равно останется подлым, презренным человеком.

Возможно, он действительно нейтрально относился к евреям. Возможно, он ненавидел Сталина. Но тот вред, который он принес Советской армии и всему народу, не может искупить ничто. Ошибается уважаемый журнал в статье о Власове, что его войска не принимали участия в боях против Красной Армии. Под Псковом собственными глазами видел триколоры, обозначающие передний край РОА (Русская освободительная армия). Мне встречались десятки трупов в форме РОА. Мне пришлось разговаривать со многими пленными. Солдаты РОА находились между молотом и наковальней. Многие, возможно большинство, не желали служить немцам. Но советские солдаты власовцев в плен не брали, расправлялись с ними тут же. Велика была ненависть к предателям.

Эпопея наша длилась дней двадцать. Кто мог – вышел из окружения; подавляющее большинство бойцов пало смертью храбрых. По данным новгородских поисковиков, и по сей день в Солдатской Долине Смерти (так народ окрестил место, где армия выходила из окружения), не преданы земле около 300 тыс. бойцов и командиров.

Нашу обескровленную дивизию сменило новое соединение. Мне приказали явиться в штаб полка. К этому времени немцы укрепили свой передний край, отошли на более удобные позиции. Командир сменяемого батальона посоветовал мне проползти метров триста, а там уже прокопали траншею. На меня нашло какое-то безразличие. Вспомнив известное нецензурное выражение (один, мол, черт), поднялся во весь свой немалый рост. В пистолете (фронтовики носили его за поясом) находился всего один патрон – на крайний случай, чтоб не оказаться в плену.

В траншее на оборванного командира, потерявшего «кубик» петлицы, обратили внимание. Я услышал шепот: «Это лейтенант из танка». Взвод солдат без команды встал по стойке «смирно».

Нашу дивизию пополнили людьми, новым вооружением. Корреспондент дивизионки принес мне номер газеты «За разгром врага» – не то армейское издание, не то фронтовое. Там был опубликован очерк о нашем гарнизоне, указывалась и моя фамилия, но перепутали марку пулемета. Последнее меня очень обидело.

Где-то в конце августа того же 1942 года имела место еще одна попытка прорвать ленинградскую блокаду в районе Синявино. Обновленное командование 2-й ударной повторило ошибку своих предшественников. Продвинулись вперед, не обеспечив фланги. Из окружения я выходил израненный, но всё-таки этот прорыв был удачнее предыдущего.

Воины Ленинградского и Волховского фронтов никогда не забудут освобождение жителей города на Неве.

В честь этого события учредили медаль «За оборону Ленинграда». Все с нетерпением ждали ее вручения. В число первых награжденных в нашей дивизии (их было 90) попал и я. А затем поступил приказ: личному составу 2-й ударной медали не положены.

Сколько мои товарищи по оружию ни жаловались после войны, приказ не отменили.

Ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

17 декабря 1941 года ставкой Верховного Главнокомандования создан Волховский фронт, объединивший войска 4-й, 52-й и двух резервных армий - 26-й и 59-й. 26-я армия с 25 декабря 1941 года переименована во 2-ю Ударную армию...

При слове «власовцы» оставшиеся в живых ветераны Великой Отечественной войны брезгливо морщатся, а то и дают волю гневу, ругаясь на чем свет стоит. Ещё бы: это слово в сознании тех, кто отстоял свою страну в самой тяжкой войне века прочно ассоциировано с предательством, с пределом морального падения. «Власовцы» - это те, кто перешел на сторону врага и ради германского пайка лил кровь соотечественников под предводительством золотопогонного ренегата...

А между тем, в 1942 году власовцами называли совершенно других людей. Тех, на ком нет позора. И никогда не было. Ибо «мертвые сраму не имут», погибнув в тяжелейшем честном бою за Отечество...

Со второй половины августа до середины сентября 1941 года германские войска пытались штурмовать Ленинград, но решающего успеха не достигли, перешли к блокаде и осаде города. 16 октября 1941 г. четыре немецких дивизии (8, 12 тд, 18, 20 мд) форсировали р. Волхов и устремились через город Тихвин к р. Свирь, чтобы соединиться с финской армией и замкнуть второе блокадное кольцо восточнее Ладожского озера. Для Ленинграда и войск Ленинградского фронта это означало бы верную гибель.

Противник после соединения с финнами собирался наступать на Вологду и Ярославль, намереваясь образовать новый фронт севернее Москвы и одновременным ударом вдоль Октябрьской железной дороги окружить наши войска Северо-Западного фронта. В этих условиях советская Ставка Верховного Главнокомандования, несмотря на критическое положение под Москвой, изыскала возможность усилить резервами 4-ю, 52-ю и 54-ю армии, которые оборонялись на Тихвинском направлении. 19 ноября они перешли в контрнаступление и к 24 декабря отбросили немцев за Волхов.

В ходе этих боев советская Ставка разработала операцию по полному разгрому немцев под Ленинградом. Для выполнения задачи 17 декабря 1941 года был образован Волховский фронт. В него вошли 4-я и 52-я армии и две новые армии из резерва Ставки - 2-я ударная (бывшая 26-я) и 59-я. Фронту под командованием генерала армии К.А. Мерецкова предстояло силами 2-й ударной, 59-й и 4-й армий вместе с 54-й армией Ленинградского фронта (находилась вне блокадного кольца) уничтожить Мгинскую группировку противника и тем самым прорвать блокаду Ленинграда, а ударом в южном направлении силами 52-й армии освободить Новгород и отрезать врагу пути отхода перед Северо-Западным фронтом, который тоже переходил в наступление. Погодные условия благоприятствовали проведению операции - в лесисто-болотистой местности суровая зима сковала болота и реки.

Генерал Мерецков 24 июня был арестован, подвергнут допросам при следствии и лишь 30 августа 1941 года освобожден из тюрьмы. В качестве представителя Ставки к нему был назначен печально известный Л.З. Мехлис - начальник Главного Политуправления Красной Армии.

Ещё до начала операции отдельные подразделения и части 52-й армии 24-25 декабря форсировали реку Волхов, чтобы не дать противнику закрепиться на новом рубеже, и даже захватили небольшие плацдармы на западном берегу. В ночь на 31 декабря Волхов также форсировали и подразделения только что прибывшей 376-й стрелковой дивизии 59-й армии, но удержать плацдармы никому не удалось.

Причина заключалась в том, что как раз накануне, 23-24 декабря, неприятель завершил отвод своих войск от Тихвина и Малой Вишеры за Волхов на заранее подготовленные позиции, подтянул резервы живой силы и техники. Волховская группировка 18-й немецкой армии состояла уже из 8 пехотных (11, 21, 61, 126, 215, 250 (и), 254, 291 пд), 2 моторизованных (18, 20 мд), 1 танковой (12 тд) дивизий.

Наш Волховский фронт с приходом 2-й ударной и 59-й армий и частей Новгородской армейской группы получал перевес над противником в живой силе в 1,5 раза, в орудиях и минометах в 1,6 раза, в самолетах в 1,3 раза.

На 1 января 1942 г. Волховский фронт объединял 21 стрелковую дивизию (4 гв., 44, 46, 65, 92, 111, 191, 225, 259, 267, 288, 305, 310, 327, 366, 372, 374, 376, 377, 378, 382 сд), 8 стрелковых бригад (22, 23, 24, 25, 53, 57, 58, 59 осбр), 1 гренадерскую бригаду (из-за нехватки стрелкового оружия была вооружена гранатами), 18 отдельных лыжных батальонов, 4 кавалерийские дивизии (25, 27, 80, 87 кд), 1 танковую дивизию (60 тд), 1 отдельную танковую бригаду (7 гв. тбр), 6 отдельных артполков (18, 442, 448, 561, 839, 881 ап), 2 гаубичных полка большой мощности (137, 430 гап БМ), отдельный полк противотанковой обороны (884 ап ПТО), 6 гвардейских минометных дивизионов реактивной артиллерии, зенитно-артиллерийский дивизион, 18 бомбардировочных, штурмовых, истребительных авиаполков и 1 разведывательную эскадрилью.

Однако, Волховский фронт имел к началу операции четверть боекомплекта боеприпасов, 4-я и 52-я армии были измотаны боями, в их дивизиях осталось 3,5-4 тыс. чел. вместо штатных 10-12 тыс. Лишь 2-я ударная и 59-я армии имели полный комплект личного состава. Но зато у них почти совсем отсутствовали прицелы для орудий, оборудование связи - телефонный кабель и радиостанции, и автотранспортные подразделения, что весьма затрудняло управление боевыми действиями и снабжение войск. Недоставало в новых армиях и теплой одежды. Кроме того, на всем Волховском фронте не хватало автоматического оружия, танков, снарядов, транспорта. Около половины авиации фронта (211 самолетов) составляли легкомоторные У-2, Р-5, Р-зет...

Мерецков просил Ставку прислать больше танков, автомобилей, артиллерийских тягачей, но Ставка считала, что тяжелую технику нельзя эффективно использовать в лесах и болотах. Как показали дальнейшие события, мнение Ставки было ошибочным.

2-я ударная армия являлась таковой только по названию. В конце 1941 г. она состояла из одной стрелковой дивизии (327), восьми стрелковых бригад (22, 23, 24, 25, 53, 57, 58, 59) и пяти отдельных лыжных батальонов (39, 40, 42, 43, 44). В ходе операции она получила новые части, в том числе в январе - феврале 17 отдельных лыжных батальонов, ей передали в оперативное подчинение несколько дивизий. К большому наступлению войска фронта не были готовы, и Мерецков просил Ставку отложить операцию. Ставка, учитывая тяжелое положение Ленинграда, согласилась отсрочить начало только до 7 января 1942 г.

7 января, не дожидаясь сосредоточения всех частей, фронт перешел в наступление. Но форсировать реку Волхов удалось лишь двум батальонам 1002-го стрелкового полка 305-й стрелковой дивизии 52-й армии и воинам 376-й и 378-й стрелковых дивизий 59-й армии. 4-я армия задачу выполнить не смогла. 8 января наши армии прекратили атаки из-за очевидного огневого превосходства неприятеля и неподготовленности наступления. Занятые плацдармы пришлось оставить. Наступление фронта провалилось. Немцы приняли его за разведку боем. Ставка сняла с должности за плохое руководство командовавшего 2-й ударной армией генерал-лейтенанта Г.Г. Соколова, бывшего замнаркома НКВД, и заменила его генерал-лейтенантом Н.К. Клыковым, который перед тем командовал 52-й армией. 52-ю армию принял генерал-лейтенант В.Ф. Яковлев из 4-й армии.

13 января наступление возобновилось, но успех наметился только в 15-километровой полосе боевых действий 52-й и 2-й ударной армий. Наступая с захваченного плацдарма у совхоза «Красный ударник», 2-я ударная армия за 10 дней боев прошла 6 км, взломала первую линию обороны противника и 24 января вышла ко второй линии, расположенной вдоль шоссе и железной дороги Новгород - Чудово. Южнее к шоссе и железной дороге пробилась 52-я армия. 59-я армия также сумела захватить севернее меньший по площади плацдарм на западном берегу реки Волхов, однако, развить наступление там ей не удалось. В середине января она и её войска командованием фронта были перенаправлены на плацдарм 2-й ударной армии, а её место на западном берегу реки заняли дивизии 4-й армии.

В ночь на 25 января 2-я ударная армия при поддержке 59-й прорвала у деревни Мясной Бор вторую линию немецкой обороны. В пробитую в обороне противника брешь шириной 3-4 км ввели 23, 59-ю стрелковые бригады и 13-й кавалерийский корпус (25, 87 кавдивизии), а затем 366-ю стрелковую дивизию и другие части и соединения 2-й ударной армии. Армия стремительно - по лесам и болотам - начала продвигаться на северо-запад и за 5 дней боев прошла до 40 км. Впереди шел кавалерийский корпус, за ним, расширяя фланги прорыва, - стрелковые бригады и дивизии. За успешные действия 366-ю стрелковую дивизию 17 марта 1942 года преобразовали в 19-ю гвардейскую.

Навстречу волховцам 13 января начала наступление на Погостье и Тосно 54-я армия Ленинградского фронта. Однако, заняв небольшой плацдарм у станции Погостье юго-западнее железной дороги Москва - Ленинград, она вскоре остановилась, израсходовав боеприпасы. 52-я и 59-я армии вели в это время кровопролитные бои за расширение плацдарма и удержание коридора прорыва в Мясном Бору. В этих боях у д. Малое и Большое Замошье 305-я дивизия сражалась с 250-й испанской «голубой дивизией», посланной диктатором Франко на советский фронт. 305-я сумела отбить у испанцев лишь одну деревню Малое Замошье. Южнее д. Мясной Бор 52-я армия вышла вдоль шоссе к д. Копцы, севернее - 59-я армия подступила к крупному опорному пункту врага - с. Спасская Полисть.

В начале операции Волховский фронт понес большие потери в людях и технике. 40-градусные морозы измотали людей, разводить костры запрещалось по условиям маскировки, усталые бойцы падали в снег и замерзали насмерть. И хотя в январе-феврале фронт получил пополнение - 17 лыжных батальонов и маршевые подразделения - развивать наступление по первоначальному плану стало невозможно: во-первых, войска уперлись в тыловой оборонительный рубеж противника, проходивший по линии полотна недостроенной железной дороги Чудово-Веймарн, во-вторых, сопротивление немцев на этом рубеже особенно усилилось в северном направлении, к Любани и Ленинграду.

На южном фланге Волховского фронта 52-я армия не смогла полностью прорвать испанские и немецкие позиции и наступать на Новгород, а на северном фланге 59-я армия не смогла овладеть Спасской Полистью и пробиться к Чудову. Обе эти армии с трудом удерживали коридор прорыва 2-й ударной в Мясном Бору. Кроме того, ввиду удлинения коммуникаций и узости коридора прорыва 2-я ударная армия с конца января стала ощущать острую нехватку боеприпасов и продовольствия. Её снабжение осуществлялось тогда по единственной лесной дороге, проходившей через коридор. Впоследствии её стали называть Южной дорогой.

Против наших войск и их единственной главной коммуникации действовало 250 немецких самолетов, а 2 февраля Гитлер приказал бросить сюда ещё и авиацию дальнего действия. Утром 12 февраля 111-я дивизия 59-й армии, переданная во 2-ю ударную армию, но ещё не успевшая пройти через Мясной Бор, и 22-я стрелковая бригада после неожиданного ночного оставления позиций немецкой пехотной бригадой Кёхлинга утром взяли деревни Мостки и Любино Поле на шоссе Ленинград - Новгород. Продолжая наступление, 111-я дивизия отбросила врага к Спасской Полисти и перерезала лесную дорогу Спасская Полисть - Ольховка. В результате горловина прорыва расширилась до 13 км и пулеметный огонь противника перестал угрожать коридору. К тому времени несколько расширился и сам плацдарм по Волхову, ширина его достигла 35 км. За эти бои 111-ю стрелковую дивизию 17 марта 1942 года преобразовали в 24-ю гвардейскую.

Ввиду недостаточных наступательных возможностей 2-й ударной армии командование фронта, начиная с второй декады февраля, приступило к передаче ей дивизий и бригад из 4-й, 52-й и 59-й армий. Ввод в прорыв новых частей, развитие наступления и удлинение в связи с этим коммуникаций потребовали увеличить и ускорить доставку грузов во 2-ю ударную армию. Но одна дорога с этим не справлялась, и тогда в феврале-марте по соседней просеке, в 500 м севернее первой дороги, проложили вторую. Новую дорогу стали называть Северной. Немцы называли её «просека Эрика».

17 февраля в штаб Волховского фронта вместо генерал-полковника Н.Н. Воронова приехал новый представитель Ставки Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов, бывший главком всего Северо-Западного направления. Ставка изменила план операции, и Ворошилов привез требование Ставки: вместо удара строго на северо-запад активизировать действия на Любанском направлении с целью окружить и уничтожить Любанско-Чудовскую группировку противника. Ворошилов выезжал в войска 2-й ударной армии для ознакомления с её состоянием и уточнения плана операции.

Для взятия Любани командование фронта сосредоточило в лесах в 15 км юго-западнее города у хутора Красная Горка (холм среди почти непроходимых лесов, где стоял дом лесника) 80-ю кавалерийскую дивизию, переброшенную из состава 4-й армии, а также 1100-й стрелковый полк 327-й стрелковой дивизии, 18-й артиллерийский полк РГК, 7-ю гвардейскую танковую бригаду (на ходу около роты танков), дивизион реактивных минометов и несколько лыжных батальонов. Они должны были прорвать фронт и подойти к Любани, после чего в прорыв вводился второй эшелон: 46-я стрелковая дивизия и 22-я отдельная стрелковая бригада.

Бои у Красной Горки 80-я кавалерийская дивизия начала 16 февраля, сразу же как только подошла здесь к линии фронта. Представитель Ставки Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов наблюдал за событиями на временном пункте управления армии в местечке Озерье в 7 км юго-западнее Красной Горки. 18 февраля 1-й эскадрон 205-го кавалерийского полка выбил немцев с насыпи недостроенной железной дороги и, преследуя их, овладел Красной Горкой. Кавалеристов поддерживал 18-й гаубичный полк РГК. Вслед за кавалеристами в прорыв вошел 1100-й стрелковый полк 327-й стрелковой дивизии, её остальные полки ещё находились на марше около Огорелей. Главные силы 13-го кавалерийского корпуса находились в следующем положении: 87-я кавалерийская дивизия вела бои в самой дальней части прорыва у деревни Конечки вместе с 25-й кавдивизией корпуса, стоявшей у деревень Савкино и Хаймино.

К утру 23 февраля к Красной Горке подошли 46-я стрелковая дивизия и 22-я отдельная стрелковая бригада. Концентрация сил для удара на Любань продолжалась. В помощь наступавшим войскам ещё 13 февраля командармом Н.К. Клыковым было решено южнее направить 546-й и 552-й стрелковые полки 191-й стрелковой дивизии для захвата станции Померанье на железной дороге Москва-Ленинград, в 5 км юго-восточнее Любани. Это решение одобрил и комфронтом К.А. Мерецков, о чём доложил в Ставку ВГК. Полкам предстояло наступать по пояс в снегу лесами налегке, без артиллерии, обозов и медсанбата. Каждому бойцу выдали по 5 сухарей и 5 кусков сахара, по 10 патронов на винтовку, по одному диску на автомат или ручной пулемет и по 2 гранаты.

В ночь на 17 февраля полки перешли грунтовую дорогу между деревнями Дубовое и Коровий Ручей в направлении на северо-восток к Любани. К вечеру 17 февраля противник сбил заслон, оставленный дивизией на дороге, и закрыл путь прохода полков и подвоза боепитания. Части, которые должны были развить успех, вовремя к этому месту не подошли.

В тот же день противник начал обстреливать огнём артиллерии продвигавшиеся полки. Огонь корректировал немецкий самолет. Части понесли потери в 35 убитых и 50 раненых. Командир дивизии полковник А.И. Старунин приказал немедленно атаковать противника на дороге севернее д. Апраксин Бор, но тот успел подтянуть подкрепления, в т.ч. танки. Ночная атака 546-го полка не удалась, части отошли в лес на юго-запад, понеся потери. В результате боевых действий все радиостанции с радистами погибли. Комдив принял решение выполнять задачу на другом участке.

Не имея боеприпасов и с 15 февраля питания личного состава, на совещании командиров было принято решение выполнять письменный приказ командующего опергруппой генерал-майора П.Ф. Привалова о взятии деревень Малая Бронница и Дубовое. Оба полка произвели две безуспешных атаки на них ночью с 18 на 19 февраля, после чего отошли восточнее в лес.

На совещании, созванном комдивом, в присутствии командиров и комиссаров полков было принято коллегиальное решение ради спасения истощенных людей без приказа командования выходить обратно мелкими группами по 40-50 чел. за линию фронта, в свой тыл, тремя колоннами (штаб дивизии с саперным батальоном, комендантской и разведротами и два полка). Всех раненых (около 80 чел.) оставили в лесу под охраной. Судьба их, скорее всего, незавидна. Полковые колонны с потерями прорвались к своим примерно в месте перехода грунтовой дороги Дубовое - Коровий Ручей, а штабная колонна, уйдя на юго-запад, вышла с тыла к переднему краю немецкой 254-й пехотной дивизии и была обстреляна.

Штабная группа отошла в лес, где разместилась в обнаруженных лесных землянках местных жителей. Группа была окружена немцами. Полковник А.И. Старунин приказал командиру комендантской роты И.С. Осипову с пятью бойцами и помощнику начальника оперотделения штаба дивизии лейтенанту Костину пробраться к своим и просить помощи для выхода штаба. Воины И.С. Осипова и Костин перешли линию фронта и доложили командованию опергруппы о критическом состоянии остатков дивизии, но генерал-майор П.Ф. Привалов мер не принял - спасать было некому, войск в распоряжении оперативной группы не имелось. В итоге боев комдив полковник А.И. Старунин, начальник штаба дивизии подполковник П.Д. Крупичев и около 500 воинов попали в плен, комиссар дивизии старший батальонный комиссар С.А. Алексеев застрелился у землянок. Немцы из 254-й пехотной дивизии собрали пленных в д. Апраксин Бор, подкормили и 28 февраля 1942 года пешим порядком направили в сборный лагерь в Любань. П.Д. Крупичев освобожден из плена в апреле 1945 г. Дальнейшая судьба полковника А.И. Старунина осталась неизвестной. Учитывая тот факт, что он до войны служил в 1933-1939 гг. на ответственных постах в Разведуправлении ГШКА, можно предположить, что судьба его как военнопленного не была тривиальной.

В ночь на 23 февраля на Любань совершили налет волховские партизаны. Немцы решили, что город окружен и вызвали подкрепление из Чудова и Тосно. Партизаны благополучно отошли, но прибывшие силы противника усилили оборону города.

Тем временем наступавшая группа войск вела с рубежей реки Сичева разведку подходов к станции Любань. Разведка была особенно необходима из-за крайней ограниченности боеприпасов: в 1100-м полку на каждую пушку имелось всего 5 снарядов, патронов тоже не хватало, бесприцельная стрельба категорически запрещалась.

Разведка установила, что с северо-запада у противника нет глубокой обороны, и утром 25 февраля 200-й кавалерийский полк 80-й дивизии возобновил наступление, но был остановлен огнем дзотов и сильным авиационным воздействием противника, причем погибли почти все лошади, и кавалеристы превратились в обычную пехоту. Затем мощным ударам с воздуха подверглись находившиеся у основания прорыва 25-я кавалерийская дивизия, 22-я бригада, не вошедшие в прорыв два полка 327-й дивизии, 46-я стрелковая дивизия и 7-я гвардейская танковая бригада.

26 февраля немцы одним пехотным полком 291-й пехотной дивизии с правого фланга прорыва и вторым пехотным полком с левого фланга начали наступление на Красную Горку вдоль полотна железной дороги и соединились, прервав сообщение с ушедшими в прорыв частями 2-й Ударной армии. Передовой отряд оказался в окружении и остановился западнее д. Кирково и Любани. Утром 28 февраля им оставалось пройти до Любани 4 км. Отдельным группам разведчиков удалось проникнуть к юго-западной окраине города. У окруженной группы кончились боеприпасы и продовольствие, немцы методично бомбили, обстреливали и атаковали наших воинов, но окруженные стойко держались 10 дней, пока ещё оставалась надежда на помощь. И только в ночь с 8 на 9 марта 80-я кавдивизия и 1100-й полк, также приняв коллегиальное решение, в связи с отсутствием связи без приказа командования уничтожили тяжелое вооружение, включая пулеметы, и с личным оружием с потерями прорвались обратно к своим чуть западнее места выхода в прорыв. При этом часть личного состава кавдивизии и стрелкового полка попала в плен.

Пока шли бои за Любань, 28 февраля Ставка внесла уточнение в первоначальный план операции. Теперь 2-я ударная и 54-я армии должны были наступать навстречу друг другу и соединиться в Любани, окружить и уничтожить Любанско-Чудовскую группировку врага и затем нанести удар на Тосно и Сиверскую для разгрома Мгинской группировки и прорыва блокады Ленинграда. Начать наступление 54-й армии приказали 1 марта, но она не могла развернуть боевые действия без подготовки, и решение Ставки оказалось запоздалым.

9 марта из Москвы в штаб Волховского фронта в Малой Вишере вновь прилетел К.Е. Ворошилов, а вместе с ним член Государственного Комитета обороны Г.М. Маленков, генерал-лейтенанты А.А. Власов и А.Л. Новиков и группа высших офицеров. Власов прибыл на должность заместителя командующего фронтом. В начале войны он командовал 4-м механизированным корпусом, затем 37-й армией под Киевом и 20-й армией под Москвой, имел репутацию хорошо подготовленного в оперативно-тактическом отношении командира, его высоко характеризовал Г.К. Жуков, а И.В. Сталин считал перспективным генералом. Назначение Власова должно было, по мнению Ставки, укрепить командование фронта. 12 марта тот прибыл по разбитым дорогам на острие приложения усилий 2-й Ударной армии - в леса к Красной Горке и возглавил бои за нее.

Заместитель наркома обороны по авиации А.А. Новиков прибыл для организации перед новым наступлением фронта массированных ударов с воздуха по оборонительным рубежам, аэродромам и коммуникациям противника. Для этого привлекались 8 авиаполков из резерва Ставки, авиация дальнего действия и военно-воздушные силы Ленинградского фронта. Собранные самолеты произвели в марте 7673 боевых вылета, сбросили 948 т бомб, уничтожили 99 вражеских самолетов. Из-за ударов с воздуха немцам пришлось отложить намеченное контрнаступление, но неприятель перебросил к Волхову резервы авиации и в целом сохранил господство в воздухе.

Директивой Ставки от 28 февраля в армиях Волховского фронта были созданы ударные группы: во 2-й ударной армии - из 5 стрелковых дивизий, 4 стрелковых бригад и кавалерийской дивизии; в 4-й армии - из 2 стрелковых дивизий, в 59-й армии - из 3 стрелковых дивизий. 10 марта во 2-й ударной армии в такую группу включили 92-ю стрелковую дивизию с 24-й бригадой, 46-ю стрелковую дивизию с 53-й бригадой, 327-ю стрелковую дивизию с 7-й гвардейской танковой бригадой, 259-ю и 382-ю стрелковые дивизии, 59-ю стрелковую бригаду и 80-ю кавалерийскую дивизию. Кроме них в армии находились 26 лыжных батальонов разной степени укомплектованности, четыре артполка, два танковых батальона, пять саперных батальонов армейского подчинения.

Утром 11 марта эти войска начали наступление на фронте по дуге от Червинской Луки до Еглино с целью окружения и взятия Любани. Непосредственно на Любань нацеливались 259-я, 46-я, 92-я и 327-я стрелковые дивизии, 24-я и 53-я стрелковые и 7-я гвардейская танковая бригады. Однако отсутствие разведывательных данных о позициях противника, недостаток боеприпасов и полное господство врага в воздухе не позволили нашим войскам выполнить поставленную задачу. Часть личного состава 259-й дивизии была отсечена противником за рекой Сичева и попала в плен.

Одновременно со 2-й ударной армией, навстречу ей, перешла в наступление у Погостья 54-я армия Ленфронта, которая продвинулась на 10 км. В результате Любанская группировка вермахта оказалась в полуокружении. Но 15 марта неприятель перешел в контрнаступление против 54-й армии и к середине апреля отбросил её к реке Тигода.

Командующий фронтом К.А. Мерецков и командарм Н.К. Клыков ввиду слабых наступательных возможностей 2-й ударной армии предложили Ставке три варианта решения вопроса: первый - усилить фронт обещанной ещё в январе общевойсковой армией и до наступления весенней распутицы завершить операцию; второй - в связи с приходом весны отвести армию из болот и искать решение на другом направлении; третий - переждать распутицу, накопить силы и уже тогда возобновить наступление.

Ставка склонялась к первому варианту, но свободных войск она не имела. Вопрос о 2-й ударной армии так и остался нерешенным.

Пока шло второе наступление на Любань, штаб фронта разработал операцию по уничтожению вражеского вклинения между 2-й ударной и 59-й армиями, окружения и взятия Спасской Полисти силами ударной группировки 59-й армии. Из 4-й армии в 59-ю передали для этого 377-ю стрелковую дивизию, а из 52-й армии - 267-ю дивизию, на прежние позиции которой южнее д. Мясной Бор перебросили из 4-й армии 65-ю дивизию.

Первую неудачную попытку осуществить операцию по взятию Спасской Полисти 59-я армия предприняла в в конце января 1942 года. Для действия со стороны 2-й ударной армии на соединение с войсками, наступавшими со стороны шоссе, командование 59-й армии направило 7 февраля через Мясной Бор свою 4-ю гвардейскую дивизию, и в конце февраля она ещё продолжала вести бои в районе севернее д. Ольховка, блокировав Ольховские хутора. Теперь к 4-й гвардейской на восточном берегу болота Гажьи Сопки присоединились главные силы 267-й стрелковой дивизии. 1 марта 846-й стрелковый и 845-й артиллерийский полки 267-й дивизии начали со стороны 2-й ударной армии наступление на д. Приютино, а 844-й стрелковый полк - на д. Трегубово севернее Спасской Полисти.

Наступление дивизии успеха не принесло. Её переместили севернее, а на смену ей провели через коридор у Мясного Бора два стрелковых (1254-й и 1258-й) и артиллерийский полк 378-й стрелковой дивизии. 11 марта они вступили в бой и начали пробиваться с запада к шоссе, со стороны которого, навстречу им, прорывался третий стрелковый полк дивизии - 1256-й.

Бои за Приютино, Трегубово, Михалево, Глушицу продолжались весь март. Противник неоднократно контратаковал, а в конце марта окружил 378-ю дивизию, и остатки её 24 апреля 1942 года с большими потерями вырвались из кольца. Район, занимаемый в то время 2-й ударной армией, напоминал по своим очертаниям колбу радиусом 25 км с узкой горловиной в Мясном Бору. Одним ударом по горловине можно было отрезать армию от других соединений фронта, загнать в болота и уничтожить. Поэтому враг постоянно рвался к Мясному Бору. Менялась лишь сила натиска - в зависимости от положения на других участках Волховского фронта.

В начале марта, едва стало ясно, что наступление 2-й ударной армии выдыхается, а для взятия Спасской Полисти сил у волховцев недостаточно, немцы резко усилили давление на коридор сначала с юга - на позиции 52-й армии, а с 16 марта, получив подкрепление, противник перешел в общее наступление на коридор и с юга, и с севера - против 59-й армии. Врага непрерывно поддерживали крупные силы авиации. Наши воины держались стойко, но неприятель вводил в бои все новые войска, в том числе дивизию СС «Полицай», легионы голландских и бельгийских фашистов «Нидерланд» и «Фландрия».

19 марта немцы, прорвав оборону 372 и 374-й стрелковых дивизий 59-й армии и 65 и 305-й стрелковых дивизий 52-й армии, ворвались в коридор и перекрыли его в 4 км западнее от д. Мясной Бор, между рекой Полисть и деревней Теремец-Курляндский.

Командование фронта мобилизовало все возможные силы, чтобы выбить немцев из коридора. Из состава 2-й Ударной армии к месту прорыва немцев были направлены 7-я гвардейская танковая, 24-я и 58-я стрелковые бригады, участники армейских курсов младших лейтенантов. Наши атаки следовали одна за другой, но артиллерийское и особенно авиационное превосходство противника оставалось подавляющим. 23 марта к атакам подключилась переброшенная из 4-й армии и только что пополненная необстрелянным личным составом (3000 чел.) 376-я стрелковая дивизия. В первый же день наступления она подверглась авиаудару и понесла весьма большие потери, неопытные люди поддались панике и разбежались. Командир 1250-го стрелкового полка майор Г.А. Хатемкин 27 марта застрелился.

Бои шли тяжелейшие. Со стороны 2-й ударной армии событиями непосредственно руководил замкомфронта Власов. 26 марта удар на восток нанесли 24-я и 58-я стрелковые и 7-я гвардейская танковая бригады, а с 27 марта ещё и 8-й гвардейский полк 4-й гвардейской стрелковой дивизии. 27 марта наметился узкий коридор. С утра 28 марта 58-я стрелковая и 7-я гвардейская танковая бригады с частями 382-й стрелковой дивизии с запада и 376-я дивизия с востока встречным ударом пробили коридор шириной 800 м вдоль Северной дороги.

Вечером 28 марта узкая дорога начала действовать, хотя и находилась под постоянным ружейно-пулеметным, артиллерийским и авиационным воздействием противника. 30 марта небольшой коридор удалось пробить и вдоль Южной дороги, а к 3 апреля коммуникации в Мясном Бору были освобождены полностью.

В период мартовского окружения во 2-й ударной армии тяжелые оборонительные бои вела 23-я отдельная стрелковая бригада. Она располагалась на левом фланге армии в юго-западном углу занимаемой территории, и противник пытался через её позиции пробиться в центр 2-й Ударной и разрезать армию на две части, но воины бригады отразили все вражеские атаки.

Мартовское окружение выявило чрезвычайную опасность даже кратковременного нарушения коммуникаций в Мясном Бору. Продовольствие и боеприпасы окруженным пришлось доставлять самолетами. Пищевой рацион в конном корпусе сразу сократился до 1 сухаря в день. Окруженные выкапывали из-под снега и ели убитых лошадей, для охраны живых лошадей приходилось выделять усиленные наряды, чтобы их не забили и не съели солдаты. Уцелевших лошадей кавкорпуса начали эвакуировать в тыл через Мясной Бор.

29 марта началось сильное таяние снега, дороги превратились в грязное месиво. Немцы продолжали прорываться на коммуникации, и борьба за коридор превращалась в рукопашные схватки. Для снабжения войск срочно оборудовали полевой аэродром близ штаба армии у д. Дубовик. Видя тяжелое положение наших войск, немцы стали сбрасывать с самолетов агитационные листовки с пропусками в плен.

В апреле бойцам Мясного Бора стало ещё труднее. Из-за весенней распутицы по дорогам не могли ходить даже повозки, и специальные группы солдат и местных жителей носили на себе боеприпасы и продовольствие за 30-40 км. 10 апреля начался ледоход на Волхове, и (пока не были наведены наплавные мосты) снабжение наших войск ещё более ухудшилось.

В конце марта штабу 2-й ударной армии и Волховского фронта от пленного обер-лейтенанта стало известно о подготовке противником новой крупной операции по окружению и уничтожению 2-й ударной, но, вместо того чтобы обратить на эти сведения должное внимание, командование армии и фронта продолжало завершать разработку новой, третьей, операции по взятию Любани.

Новое наступление 2-й Ударной армии началось 3 апреля в 30 км юго-западнее Любани в направлении деревень Апраксин Бор и Коровий Ручей. Как и два предыдущих, это наступление не принесло успеха из-за малочисленности войск и недостатка боеприпасов и 8 апреля было прекращено, хотя 54-я армия Ленфронта возобновила с конца марта встречные бои и отвлекла на себя крупные силы противника.

13 апреля из района Огорели (место дислокации штаба 2-й Ударной армии) был вывезен тяжело заболевший командарм Н.К. Клыков. Болезнь - не оговорка. В личном деле Клыкова значится факт того, что он болел с 1935 по 1938 гг., будучи освобождённым от исполнения командных воинских должностей. Весной 1942 г. та же болезнь обострилась. Она преследовала Клыкова до конца жизни (уволен по болезни в декабре 1945 г., умер в 1969 г.).

16 апреля после переговоров с Военным Советом 2-й Ударной армии командующий фронтом К.А. Мерецков предложил Ставке ВГК утвердить кандидатуру генерал-лейтенанта А.А. Власова в качестве командарма 2-й Ударной. Ставка дала согласие на это и 17 апреля последовал об этом Приказ по фронту за подписью Мерецкова.

Была начата подготовка ещё одного наступления на Любань, на этот раз силами 6-го гвардейского стрелкового корпуса, который начали формировать на базе выведенной в резерв фронта 4-й гвардейской стрелковой дивизии (без одного стрелкового полка). По живой силе и вооружению корпус должен был стать главной силой фронта.

Одновременно в конце марта - начале апреля комфронта К.А. Мерецков неоднократно просил Ставку отвести 2-ю ударную армию из болот на плацдарм к Волхову, но вместо этого 21 апреля Ставка приняла решение ликвидировать Волховский фронт. Это было сделано по предложению командующего Ленинградским фронтом генерал-лейтенанта М.С. Хозина и секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), члена Военного Совета Ленфронта, члена Политбюро ЦК ВКП (б) А.А. Жданова. Хозин доказывал, что если войска Волховского фронта объединить с войсками Ленинградского под его командованием, то он сможет объединить действия по прорыву блокады Ленинграда.
23 апреля Волховский фронт преобразовали в оперативную группу войск Волховского направления Ленинградского фронта. Мерецкова отправили на Западный фронт командовать 33-й армией, понесшей большие потери, в т.ч. командующего генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова. Но вскоре выяснилось, что М.С. Хозин не может уделять должное внимание Волховской группе, и в особенности 2-й ударной армии. Решение о ликвидации Волховского фронта оказалось ошибочным, а для 2-й ударной армии оно стало роковым.

Обстановка в конце апреля во 2-й ударной армии продолжала усложняться. Траншеи заливало водой, кругом плавали трупы, бойцы и командиры голодали, соли не было, не было хлеба. Не осталось ни хлорки для обеззараживания воды, ни медикаментов. Не было кожаной обуви, и люди ходили в опорках и в стоптанных мокрых валенках. С 26 апреля немцы опять начали прорываться на наши коммуникации. Мясной Бор и соседние леса самолеты противника буквально засыпали листовками - пропусками в плен. 30 апреля 2-я ударная получила приказ занять жёсткую оборону. Эта дата стала официальной датой окончания Любанской операции, как её в итоге назвали после войны. Для снабжения армии её воины, работая по 23 мая 3 недели по пояс в воде, построили в 500 м севернее Северной дороги узкоколейную железную дорогу от Мясного Бора до Финёва Луга. На её сооружение пошли рельсы колеи, снятые с делянок лесозаготовителей у Любина Поля и Мостков.

С 29 апреля 59-я армия попыталась пробить ко 2-й ударной новый коридор от д. Мостки в районе Лесопункта. Удар на запад нанесла только что сформированная в г. Архангельске 2-я стрелковая дивизия численностью 10564 чел. вместе с подразделениями 376-й дивизии, 24-й и 58-й стрелковых бригад, однако враг 10 мая обошел фланги обеих дивизий и замкнул кольцо в районе западнее шоссе Ленинград - Новгород. Лишь в ночь на 13 мая разбитые части 2-й и 376-й дивизий смогли пробиться из окружения. 2-я стрелковая дивизия понесла 80 % потерь в личном составе, из них около 1000 чел. пленными и 3500 чел. убитыми, потеряв также почти всю артиллерию, минометы и пулеметы.

Тем временем, в конце апреля - начале мая, по всему периметру расположения 2-й ударной армии (200 км) не прекращались бои местного значения, особенно сильный нажим противник оказывал на позиции 23-й и 59-й стрелковых бригад - на левом фланге и на острие прорыва у с. Еглино.

В эти дни Военный Совет Ленинградского фронта пришел к выводу о необходимости срочно отвести 2-ю Ударную армию на плацдарм к Волхову. Пока Ставка рассматривала данное предложение, М.С. Хозин 13 мая 1942 года приказал командованию 2-й Ударной армии готовиться к отходу через промежуточные рубежи по плану, составленному командармом А.А. Власовым. Докладывая Ставке план выхода армии, Хозин предлагал также выделить группу войск Волховского направления из состава Ленфронта в самостоятельное оперативное объединение, т.е. фактически восстановить Волховский фронт. Тем самым Хозин признавал необоснованность своего прежнего мнения.

В ожидании решения Ставки, Хозин вывел на плацдарм к 16 мая значительную часть кавалеристов, части 4-й и 24-й гвардейских дивизий, 378-ю дивизию, 7-ю гвардейскую и 29-ю танковые бригады. С 17 по 20 мая на Северной дороге был сооружён деревянный настил («жердёвка») для удобства снабжения и эвакуации войск, особенно техники. 21 мая Ставка наконец-то разрешила отвод войск 2-й ударной армии на плацдарм к Волхову через три промежуточных рубежа. Первый рубеж проходил по линии деревень Остров - Дубовик - Глубочка. Второй - у деревни Волосово, станции Рогавка, населенных пунктов Вдицко - Новая - Крапивно. Третий: Пятилипы - Глухая Кересть - Финёв Луг - Кривино.

На первый рубеж отходили войска, глубже всех проникшие в оборону противника в северо-западном направлении: 382-я дивизия, 59-я и 25-я бригады. Одновременно с ними, но сразу на второй рубеж отходили их соседи, расположенные восточнее: 46-я, 92-я и 327-я дивизии, 22-я и 23-я бригады. Второй рубеж являлся главным. Здесь предстояло занять жёсткую оборону и держаться. Оборона возлагалась на 92-ю и 327-ю дивизии и 23-ю бригаду.

Через главный рубеж должна была пройти первая арьергардная группа, а также 46-я дивизия и 22-я бригада и следовать вместе с другими частями в район деревень Кречно, Ольховка и Малое Замошье. Там 2-я Ударная сосредоточивалась для броска через новый коридор, который опять намечалось пробить в районе Лесопункта.

Первыми должны были выходить госпитали, тыловые службы, эвакуировалась техника. После выхода из полуокружения главных сил армии, войска прикрытия отходили на третий рубеж, откуда проходили горловину в порядке очерёдности, причём последней из состава 2-й Ударной армии выходила 327-я дивизия, а за ней следовала от Малого Замошья державшая там оборону 305-я дивизия 52-й армии, чем вывод войск завершался.

План был логичен и продуман, но судьба внесла в него свои коррективы. Рубежи успели оборудовать вовремя: 22 мая немцы на многих участках начали операцию по сужению волховского котла. Передовой отряд 291-й немецкой дивизии 23 мая глубоко проник вдоль железной дороги в расположение наших войск в район д. Дубовик. Весть об этом привела к спонтанному и поспешному снятию штаба 2-й Ударной армии со своего КП в районе д. Огорели без разрешения руководства Ленинградского фронта. Отряд немцев был частично уничтожен, частично рассеян 24 мая воинами 382-й стрелковой дивизии, отвод остальных частей продолжился планомерно под прикрытием специальных отрядов, создававших видимость присутствия войск на прежних позициях. 2-я Ударная армия не позволила нарушить её боевые порядки в остальных местах. Две дивизии и две бригады заняли вторую линию обороны, остальные войска двинулись в район сосредоточения к Новой Керести, где они накапливались на пространстве менее 16 квадратных км скученными боевыми порядками.

26 мая противник усилил преследование отходивших частей и начал сжимать кольцо вокруг 2-й ударной армии. Войска прикрытия к 28 мая отошли на основной оборонительный рубеж, где заранее были подготовлены дзоты и минные поля. Борьба на этом рубеже продолжалась около двух недель. Узнав об отходе 2-й ударной армии, немцы не только усилили фланговые атаки, но 30 мая бросились на горловину у Мясного Бора и 31 мая прорвались на коммуникации армии. Коридор вновь оказался закрыт.

Первые 5 суток немцев в захваченном коридоре никто не беспокоил. Те сумели укрепиться, выстроив эшелонированную оборону фронтом на восток на западной окраине деревни Теремец-Курляндский против 59-й и 52-й армий и фронтом на запад по восточному берегу р. Полисть против 2-й Ударной армии. Командованию фронта и 59-й армии пришлось отказаться от намеченного нового удара на Лесопункт и бросить собранные войска на освобождение прежнего коридора. К бывшему коридору были подтянуты только что сформированная из уральцев в г. Кургане 165-я стрелковая дивизия в полном составе, разбитые части 2-й стрелковой дивизии, 374-я стрелковая дивизия в составе двух полков (третий полк находился в кольце), 58-я стрелковая бригада. Был пополнен оставшийся снаружи кольца 1236-й стрелковый полк 372-й дивизии, рассечённой немцами 31 мая на две части. У коридора вне кольца в готовности действовать также находились 54-й гвардейский стрелковый полк 19-й гвардейской дивизии и 1004-й стрелковый полк 305-й стрелковой дивизии. Южный фланг планировавшихся наступательных действий у коридора обеспечивала 65-я стрелковая дивизия 52-й армии.

В 2 часа ночи 5 июня 2-я ударная и 59-я армии начали без артподготовки встречный бой в районе Северной дороги и узкоколейки. Ночи не было, вместо них стояли светлые сумерки, позволявшие вражеской авиации производить налёты по нашим частям в ночные часы. Полки необстрелянной уральской 165-й стрелковой дивизии полковника П.И. Соленова, скучившись при наступлении, попали под сосредоточенный удар авиации немцев с воздуха и артиллерии с земли. Из-за огромных потерь началась паника. Попытки остановить бойцов ни к чему не привели. После приведения частей в порядок и ввода новых сил атаки продолжились. Однако, противнику в течение 3 суток удавалось отбивать их. 8 июня войска перешли к обороне. 165-я дивизия за 3 суток потеряла свыше 60 % личного состава полков.

В результате этих боев Ставка наконец-то поняла ошибочность упразднения Волховского фронта. 8 июня фронт был восстановлен, командовать им вновь стал К.А. Мерецков. В тот же день он вместе с новым начальником Генерального штаба РККА генерал-полковником А.М. Василевским прибыл в Малую Вишеру и далее к д. Мясной Бор. Сталин приказал им вывести из кольца 2-ю ударную армию хотя бы без тяжёлого вооружения и техники. 10 июня в 2 часа ночи 2-я ударная и 59-я армии начали новое встречное наступление. К Мясному Бору были стянуты все наши боеспособные соединения, вплоть до сводных полков кавалеристов 25-й кавдивизии 13-го корпуса в пешем строю. К коридору была переброшена и пополненная 24-я стрелковая бригада. Бои шли, не прекращаясь, 9 суток с переменным успехом, но при явном перевесе врага, особенно в артиллерии и авиации.

Тем временем окружённые войска заняли последний рубеж по р. Кересть. Положение их было отчаянным - почти без патронов, без снарядов, без пищи, без больших пополнений они еле сдерживали натиск 4 вражеских дивизий. В полках оставалось по 100-150 чел., бойцы получали в день по спичечному коробку сухарной крошки, и то если удавалось прорваться нашим самолетам в наступившие белые ночи, и всё-таки люди держались. В этих боях особенно отличилась 327-я стрелковая дивизия полковника И.М. Антюфеева, позднее попавшего в плен.

18 июня в расположении армии сел самолёт У-2, привезший сухари, консервы и... газеты. Командующему армией А.А. Власову было предложено вылететь на этом самолете. Тот отказался. Вместо него в самолет посадили раненого командующего артиллерией армии генерал-майора Г.Е. Дегтярева. Самолет оказался последним, которому удалось сесть в кольце.

19 июня в полосе действий 2-й ударной и 59-й армий в Мясном Бору наметился некоторый успех - вечером силами 24-й стрелковой и 29-й танковой бригад удалось пробить коридор вдоль Северной дороги и узкоколейки шириной около 1 км. С этого момента начался беспорядочный выход личного состава окружённых частей, сражавшихся на западном берегу р. Полисть. Всего вышло около 17000 чел. Вместе с воинами пыталось выйти и гражданское население, которого насчитывалось в расположении 2-й Ударной армии около 6,5 тысяч чел.

Особенностью событий являлось то, что не были закреплены фланги вновь созданного коридора. Выходившие истощённые воины 2-й Ударной, не видевшие около 20 суток нормального питания, были не в состоянии остановиться на позициях и вернуться в коридор. И после выхода много есть им было нельзя по медицинским показаниям, хотя у станции Мясной Бор были сосредоточены запасы продовольствия в немалом количестве для раздачи выходящим воинам. Из них прямо у станции представителями штаба 59-й армии и фронта формировались команды, которые были сведены в отряд численностью около 1500 чел. и подчинены полковнику Н.П. Коркину, находившемуся в резерве начсостава 59-й армии. Отряд с трудом вернулся в коридор и сражался наравне с другими частями, боевые порядки которых, прямо скажем, были разрозненными. Части несли огромные потери, которые восполнять было некем.

Вечером 22 июня противнику вновь удалось вдоль восточного берега р. Полисть перехватить коридор силами дивизии СС «Полицай» и 540-го штрафного батальона. Те сражались с отчаянием смертников. Расстояние между окружённой 2-й Ударной армией и Большой Землёй, хотя и составляло всего около 2 км по прямой, но снова стало непреодолимым.

Расположение 2-й ударной армии немецкая артиллерия уже простреливала на всю глубину. К немцам удалось сбежать шифровальщику 8-го отдела штаба 2-й Ударной армии Малюку. Он навёл немецкие бомбардировщики прямо на расположение штаба армии, указав точное местоположение на карте. Враг осуществил массированную бомбардировку с воздуха указанного места. При этом узел связи штаба армии был частично разбит, среди штабных работников было много потерь убитыми и ранеными.

К.А. Мерецков предупредил А.А. Власова, что фронт собрал для прорыва последние силы и все окруженные войска должны приготовиться к решительному удару.

По согласованию с штабом фронта штурм немецкого рубежа у р. Полисть и выход из окружения были назначены на 23.30 24-го июня. Войска были распределены на три колонны, с одной из них выходил Военный Совет армии во главе с командующим. Вся техника (артиллерия и миномёты - около 600 стволов всех калибров, около 650 единиц автотранспорта, имущество связи) была взорвана или испорчена, люди выходили налегке с личным носимым оружием. Все понимали, что это будет тот самый «последний и решительный бой», как в гимне партии коммунистов «Интернационале». В испещренном воронками лесу между рекой Глушица и Кересть находилось около 10000 раненых. Часть из них лежала на платформах узкоколейки, часть в носилках или просто на земле среди поваленных деревьев. Их в прорыв не взяли. С ранеными остался начальник санитарного управления армии военврач 1 ранга К.К. Боборыкин и почти весь состав управления. Все они попали в руки противника 26-28 июня. Начсанарм Боборыкин в 1945 г. был освобождён из плена.

К рубежу немцев у р. Полисть в течение всего дня и вечера 24 июня скрытно подтягивались тысячи людей. Все ждали сигнала для перехода в атаку на восток. Противник продолжал методично обстреливать расположение армии. Однако, наибольший ущерб сосредоточенным для атаки боевым порядкам окруженных советских частей нанёс массированный огонь... своей реактивной артиллерии. В 22.40, 22.45 и 22.50 28-й и 30-й гвардейские миномётные полки 59-й и 52-й армий извне кольца нанесли 4 полковых залпа реактивными снарядами «катюш» прямо по бывшему коридору и вместо уничтожения боевых порядков противника попали по скученным подразделениями 2-й Ударной армии. Немцам тоже досталось порядком. Видя это, уцелевший личный состав наших частей без сигнала, не дожидаясь условленного времени, пошёл на прорыв. Части пришли в движение. Возможно, именно этим объясняется тот факт, что Военный Совет армии и сопровождающие его лица (около 120-150 чел.) не нашли на месте расположения штаба 46-й стрелковой дивизии, с которым должны были выходить по плану, никого.

Противник начал массированный заградительный артогонь по площади коридора. Артиллерия 59-й и 52-й армий в назначенный час также открыла огонь по позициям противника, пытаясь окаймлять коридор с севера и юга, но удача не всегда сопутствовала ни артиллеристам, ни выходящим окруженцам. Выжившие очевидцы сообщили о том, что частота взрывов в коридоре была примерно равной как с нашей стороны, так и со стороны противника. И губительной в той же мере. Ставший после войны первым заместителем начальника Главного Разведывательного Управления Генштаба ВС СССР, будущий генерал-полковник, а в июне 1942 года - начальник разведки 2-й Ударной армии полковник А.М. Рогов засвидетельствовал в 3-х разных по содержанию экземплярах своего отчёта о том, что пройти из кольца можно было, только если примениться к волнам заградительного огня, который бил и с той, и с другой стороны. Взорвалась волна снарядов - вставай и беги, что есть мочи, к следующей воронке так, чтобы успеть упасть до прилёта новой волны снарядов. И только так, перекатами, уповая на быстроту ног и удачу, можно было пройти через весь ад, в который превратился заболоченный гиблый лес.

Всего за 24-25 июня 1942 года через коридор сумело пройти из кольца 9611 чел. Военный Совет армии на Большую Землю не вышел. Командующий фронтом выслал на его поиски 5 танков Т-34 с автоматчиками во главе со своим адьютантом капитаном Бородой. Капитан задание выполнил наполовину - потеряв 4 танка, нашёл место, где в последний раз видели командарма и членов Военного Совета армии, но никого там не обнаружил.

В 9 часов 30 минут 25 июня противник окончательно перекрыл коридор. Остатки войск прикрытия и воинов, не успевших пройти коридор, он зажал в смертельные тиски между реками Полисть, Глушица и Кересть и у болота Замошское. 26 и 27 июня командование Волховского фронта сделало последнюю попытку разорвать кольцо - врага атаковали с востока в заболоченном лесу севернее узкоколейки 8 гв. и 11 гв. стрелковые полки пополненной 4-й гвардейской стрелковой дивизии, а также сводный отряд 378-й дивизии. Попытка не увенчалась успехом. Наступавшие части понесли большие потери, но к окружённым прорваться не смогли.

26 июня противник соединился частями 61-й, 254-й, 291-й и 58-й пехотных дивизий внутри кольца, разбив его таким образом на несколько частей. 28 июня в ходе ожесточённого рукопашного боя противнику удалось ликвидировать последние очаги сопротивления наших войск.

К вечеру 28 июня бои в площади, занимавшейся 2-й Ударной армией, затихли. Войска обеих сторон перешли к обороне. Немцы продолжили зачистку «котла», пристреливая тяжелораненых и позволяя передвигаться тем, кто мог идти. Воинов нашей разбитой армии немцы сначала вывели из леса к р. Кересть. Туда подбросили несколько грузовиков с продовольствием, после чего раздали понемногу каждому пленному кому что досталось. Известно, что пленному командному составу немцы выделили более калорийную пищу. Часть командиров поделилась ею с бойцами. После этого всех пленных собрали в колонны и повели в направлении г. Чудово вдоль реки Кересть. Часть из тех, кто был поздоровее, оставили в ближнем войсковом тылу немецких войск для осуществления вспомогательных и строительных работ в 3-4 км о линии фронта. Охраны в местах расположения пленных почти не было, но и побегов было немного. Часть находившихся в этих лагерях бойцов, сбежав, сумели перейти линию фронта и выйти к своим в полосах 59-й и 4-й армий.

28 июня в Ставке Гитлера было опубликовано победное сообщение о завершении Волховской битвы, которую гитлеровцы датировали с 13 января 1942 года. В нём сказано о взятии 32759 пленных за весь период событий на всём протяжении от Ладоги до Новгорода, потере в той же полосе нашими войсками 649 орудий, 171 танка, 2904 пулемёта, миномёта и автомата. Т.е. потери были показаны немцами в полосе своей 18-й армии, но в полосах 54-й, 4-й, 59-й, 2-й Ударной и 52-й армий нашей стороны. Несомненно, что наибольшая часть потерь пришлась на войска 2-й Ударной и 59-й армий. К примеру, можно на основании архивных документов достоверно сказать о том, что в июне 1942 г. общие потери, в т.ч. убитыми, ранеными и пропавшими без вести, только в частях 59-й и 52-й армий, в кольце не бывших и сражавшихся за пробитие коридора к окружённой 2-й Ударной армии, составили 98000 чел. До 7-8 тысяч окруженцев погибло в июне в кольце на площади от реки Кересть до реки Полисть. Эта статистика подтверждается находками поисковиков в тех местах за 1986-2016 гг. До 20 тысяч наших бойцов попало в плен в том же месте 24-30 июня 1942 года.

В имеющихся публикациях устоялось ошибочное мнение о количестве вышедших людей из кольца. Например, можно встретить такие сообщения: «Всего из окружения вышли 16000 человек. Ещё 6000 человек были убиты во время прорыва. 8000 человек пропали без вести».

На самом деле к началу июня 1942 г. в кольце оказалось около 61500 чел. военнослужащих и около 6500 гражданских лиц. В реальности всего за период 19-30 июня 1942 г. и позднее вышло из окружения около 30000 чел. воинов 2-й Ударной и 52-й армий. Выход групп и одиночек продолжался до осени. Кому-то удавалось выйти на участке 54-й армии, а иным и в полосе Северо-Западного фронта южнее озера Ильмень.

Общие потери Волховского фронта за период с начала января по 30 июня 1942 г. составили убитыми, ранеными, пропавшими без вести, обмороженными, заболевшими и пленными почти 396 тысяч чел., в т.ч. 143 тысячи чел. - безвозвратно (убитые, пропавшие без вести и попавшие в плен).

Судьбу 2-й ударной армии долгое время многие ошибочно связывали с судьбой её последнего командующего генерала А.А. Власова. В действительности, прибывший в уже окруженную армию, Власов до самых последних дней окружения выполнял свои обязанности, как умел. Предателем, навек покрывшим свое имя позором, он стал несколько позже... Когда попытка прорыва не удалась, группа Власова, в которой осталось 45 чел., вернулась на командный пункт 382-й дивизии. Власов по-прежнему находился в шоковом состоянии и командование временно принял начальник штаба армии полковник П.С. Виноградов. Было решено отойти в тыл противника и перейти линию фронта в другом месте.

Отряд двинулся на север, перешел р. Кересть, у с. Вдицко имел бой с немцами. Решили двинуться на запад, за железную дорогу Батецкая - Ленинград, к д. Поддубье. Власов заявил, что оправился от нервного стресса и уже снова командовал отрядом. В 2 км от Поддубья остановились на отдых. Здесь отряд по предложению П.С. Виноградова разделился на группы, многие из которых разными путями добрались до своих. Группа командарма Власова (он сам, начштаба Виноградов, красноармеец-вестовой Котов, штабной шофер Погибко и медсестра-повариха Маша Воронова) вечером 11 июля в стычке с немцами вступила в перестрелку. Котова легко ранили, Виноградов в шинели генерал-лейтенанта Власова погиб. Его позже поначалу приняли за Власова. Котов и Погибко направились в в д. Ям-Тесово, где были схвачены полицаями, а Власов и Воронова - в д. Туховежи, населявшуюся староверами. Власов назвался учителем-беженцем, на его красноармейской гимнастерке не было ни знаков различия, ни орденов. Их принял староста деревни, который накормил путников. Пока те отдыхали, он же привёл и вооружённых местных жителей из самообороны для задержания обоих. Власова и Воронову заперли в бане (или амбаре). Сообщили немцам о задержании «бандитов». Утром 12 июля на опознание трупа Власова (на самом деле Виноградова) выехал начальник разведотдела 1-с 38-го армейского корпуса гауптман фон Швердтнер с переводчиком зондерфюрером Пельхау, помощником Хаманном и шофером Липски. Труп был опознан как якобы труп Власова. На обратном пути группа заехала в Туховежи для проверки и допроса задержанных. Староста открыл дверь и приказал выйти мужчине оттуда с поднятыми руками. «Не стреляйте, я генерал Власов» - сказал тот на ломаном немецком языке после выхода из бани на свет и передал Швердтнеру удостоверение в красной коже за подписью Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко. Мужчина оказался как две капли воды похожим на убитого в шинели генерал-лейтенанта и командарма Власова на фото у Швердтнера.

Генерала доставили в штаб группы армий «Север» в поселке Сиверская. На первом же допросе Власов рассказал немцам все, что знал о положении Красной Армии под Ленинградом. Так начался путь его предательства. Дальнейшая его судьба известна - служба немцам, формирование подразделений из перебежчиков и морально нестойких пленных, война против своих и закономерный финал - генерал после закрытого заседания суда был повешен на рассвете 2 августа 1946 г. во дворе внутренней тюрьмы МГБ СССР - как предатель родины и военный преступник...

Советская военная пропаганда намеренно перекладывала на Власова всю вину за неудачу операции - тем самым умалчивалось о многочисленных просчетах Ставки (т.е. самого И.В. Сталина) и Генерального штаба в планировании и руководстве всей зимне-весенней кампании 1942 г. К этим просчетам относится и неумение организовать взаимодействие Волховского фронта с 54-й армией Ленинградского фронта, и планирование операции без должного обеспечения войск боеприпасами, и многое другое, в частности решение Ставки ввести целую армию в узкую щель, едва пробитую во вражеской обороне.

Просчеты высшего командования плюс огромное техническое превосходство врага не позволили воинам Волховского фронта завершить Любанскую операцию и прорвать с первой попытки блокаду Ленинграда. Тем не менее героическая борьба 54-й, 2-й ударной, 52-й и 59-й, а также 4-й армий спасла измученный Ленинград, который мог не выдержать нового штурма, оттянула на себя более 15 вражеских дивизий (в том числе 6 дивизий и одна бригада были переброшены из Западной Европы), позволила в конечном счёте нашим войскам под Ленинградом спустя время одержать трудную победу и отстоять город.

Неизбежная гибель 2-й ударной армии

Ленинград был поручен заботам Мерецкова, назначенного командующим Волховского фронта, который был создан в целях объединения армий, действующих к востоку от реки Волхов. В задачи фронта входило помешать наступлению противника на Ленинград, а в дальнейшем при участии Ленинградского фронта разгромить врага и прорвать блокаду северной столицы. Первые удары там начались еще в конце декабря, но потом, по словам самого Мерецкова, стала очевидной необходимость «приостановить наступление 4-й и 52-й армий, привести их в порядок, пополнить людьми, вооружением и с подходом 59-й и 2-й ударной армий снова атаковать противника. Однако, стремясь как можно быстрее прорвать блокаду Ленинграда, положение которого было исключительно тяжелым, Ставка считала, что наступление войск Волховского фронта должно развиваться без оперативной паузы. От нас неоднократно требовали ускорить подготовку к наступлению всеми силами и как можно скорее преодолеть рубеж реки Волхов». На Волховский фронт был отправлен Мехлис в качестве представителя Ставки, «который ежечасно подгонял нас». Но, несмотря на это, Мерецков смог добиться, что «срок перехода в наступление всеми силами фронта был перенесен на 7 января 1942 года. Это облегчало сосредоточение, но прорыв с ходу теперь отпадал, так как противник основательно закрепился за рекой и на плацдармах и организовал систему огня. Можно было продолжать операцию, лишь прорвав вражескую оборону… Тем не менее в назначенный срок фронт не был готов к наступлению. Причиной явилась опять-таки задержка сосредоточения войск. В 59-й армии прибыли к сроку и успели развернуться только пять дивизий, а три дивизии находились в пути. Во 2-й ударной армии исходное положение заняли немногим больше половины соединений. Остальные соединения, армейская артиллерия, автотранспорт и некоторые части следовали по единственной железной дороге. Не прибыла и авиация…»

Тыловых служб и подразделений Волховский фронт практически не имел – не успели их собрать и организовать. Снабжение шло, как говорится, «с колес», при том, что оборудованных путей подвоза всего необходимого тоже не было. Основной транспортной силой были лошади, которые, в свою очередь, нуждались в корме.

«Неподготовленность операции предопределила и ее исход, – вспоминал Мерецков. – Перешедшие 7 января в наступление войска фронта враг встретил сильным минометным и пулеметным огнем, и наши части вынуждены были отойти в исходное положение. Тут выявились и другие недостатки. Боевые действия показали неудовлетворительную подготовку войск и штабов. Командиры и штабы не сумели осуществлять управление частями и организовать взаимодействие между ними. Чтобы устранить выявленные недочеты, Военный совет фронта попросил Ставку отложить операцию еще на три дня. Но и этих дней оказалось недостаточно. 10 января между Ставкой и Военным советом фронта состоялся разговор по прямому проводу. Он начался так: «По всем данным, у вас не готово наступление к 11-му числу. Если это верно, надо отложить еще на день или на два, чтобы наступать и прорвать оборону противника». Чтобы подготовить наступление по-настоящему, требовалось по меньшей мере еще 15–20 суток. Но о таких сроках не могло быть и речи. Поэтому мы с радостью ухватились за предложенную Ставкой отсрочку наступления на два дня. В ходе переговоров выпросили еще один день. Начало наступления, таким образом, было перенесено на 13 января 1942 года».

Учитывая, что противник ожидал наступления Красной армии на хорошо подготовленных позициях, оборудованных системой узлов сопротивления и опорных пунктов, с большим количеством дзотов и пулеметных площадок, шансов на успех было не много. Передний край немецкой обороны проходил по западному берегу реки Волхов, а по насыпи железнодорожной линии Кириши-Новгород шел второй оборонительный рубеж. И всю эту линию обороны занимали тринадцать дивизий вермахта.

По словам Мерецкова, «общее соотношение сил и средств к середине января складывалось, если не учитывать танковых сил, в пользу наших войск: в людях – в 1,5 раза, в орудиях и минометах – в 1,6 и в самолетах – в 1,3 раза. На первый взгляд, это соотношение являлось для нас вполне благоприятным. Но если учесть слабую обеспеченность средствами вооружения, боеприпасами, всеми видами снабжения, наконец, подготовку самих войск и их техническую оснащенность, то наше «превосходство» выглядело в ином свете. Формальный перевес над противником в артиллерии сводился на нет недостатком снарядов. Какой толк от молчащих орудий? Количество танков далеко не обеспечивало сопровождение и поддержку даже первых эшелонов пехоты…» При таких обстоятельствах началась печально известная Любанская операция, не достигшая ни одной из намеченных целей.

13 января 1942 года советские войска перешли в наступление. Авангарды 2-й ударной армии пересекли реку Волхов и освободили несколько населенных пунктов. Через неделю вышли ко второму оборонительному рубежу немцев, располагавшемуся вдоль железной и шоссейных дорог Чудово-Новгород, но захватить его с ходу не удалось. После трех дней боев армии все же удалось прорвать вражескую полосу обороны и овладеть Мясным Бором. Но далее наступление захлебывалось.

9 марта на Волховский фронт для оценки ситуации прибыла делегация во главе с Ворошиловым и Маленковым. Однако время было упущено: еще 2 марта на совещании у Гитлера было принято решение о переходе в наступление на Волхове до 7 марта.

В начале апреля 1942 года Мерецков направил своего заместителя генерал-лейтенанта А. А. Власова во главе специальной комиссии Волховского фронта в попавшую в окружение 2-ю ударную армию для оценки положения дел в ней. В течение трех дней комиссия собирала информацию, а потом вернулась в штаб фронта, где 8 апреля и был зачитан доклад о найденных в частях недостатках. Во 2-й армии остался А. А. Власов – ее командир генерал Н. К. Клыков серьезно заболел и был отправлен на самолете в тыл. А вскоре Совет Волховского фронта во главе с Мерецковым поддержал идею назначить Власова командующим, поскольку у него был опыт выведения войск из окружения. 21 июня 1942 года был пробит узкий, меньше километра шириной, коридор, который удалось удержать два дня, а потом, после продолжительных боев, к утру 24 июня его открыли вновь. Но уже через день спасительный коридор был окончательно перекрыт. Из окружения успело выйти около шестнадцати тысяч человек, после чего разразилась печально известная катастрофа под Мясным Бором. 2-я ударная армия практически перестала существовать, а ее командующий Власов сдался немцам в плен.

Согласно данным, приведенным в издании «Россия и СССР в войнах ХХ века» безвозвратные потери Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта во время Любанской операции с 7 января по 30 апреля 1942 года составили 95 064 человек, санитарные – 213 303 человек, всего – 308 367 человек. Уцелел, избежав плена, гибели или ранения, только каждый двадцатый из участвовавших в операции.

Из книги Катастрофы под водой автора Мормуль Николай Григорьевич

Гибель «С-80» В январе 1961 года, вечером, ко мне зашел мой товарищ, старший лейтенант Анатолий Евдокимов, Мы вместе учились в Ленинграде, познакомились еще курсантами на танцах. Своих будущих жен нашли в педагогическом институте им. Герцена и, оказавшись оба в северном

Из книги Наступление маршала Шапошникова [История ВОВ, которую мы не знали] автора Исаев Алексей Валерьевич

«Долина смерти» 2–й ударной армии Сражение за любаньский выступ, который занимала с января 2–я ударная армия, должно было стать главным событием весны 1942 г. в северном секторе советско–германского фронта. Еще 5 апреля 1942 г. Гитлером была подписана директива ОКВ №41, в

Из книги «Смерть шпионам!» [Военная контрразведка СМЕРШ в годы Великой Отечественной войны] автора Север Александр

Трагедия 2-й ударной армии глазами военной контрразведки О трагедии 2-й ударной армии Волховского фронта, которая летом 1942 года была почти полностью уничтожена противником, знают или хотя бы слышали все. Кратко лишь напомним хронику трагедии.В начале января 1942 года по

Из книги Возвышение Сталина. Оборона Царицына автора Гончаров Владислав Львович

23. Приказ войскам СКВО о создании Северной ударной группы № 2/А, г. Царицын2 августа 1918 г., 24 час.Прорвавшиеся у Арчеды казаки вчера, 1 августа, захватили с. Александровское (что выше Пролейки) и в этом пункте прервали сообщение по Волге Царицына с Камышином. Приток военных

Из книги Танковый прорыв. Советские танки в боях, 1937–1942 гг. автора Исаев Алексей Валерьевич

72. Приказы командованию 10-й армии о содействии войскам 9 армии в наступлении На № 94 и 565 декабря 1918 г.Мы приняли ваш первый план. 9-я армия истекает кровью и выполнила уже почти задачу, между тем, как 10-я [армия] остается пассивной, что является ничем не объяснимым и ставит

Из книги Казачество в 1812 году автора Шишов Алексей Васильевич

IV. Действия северной ударной группировки 25–27 июня К началу войны 19-й механизированный корпус имел всего 450 танков, треть из них составляли малые плавающие танки Т-38, которые можно было использовать лишь в качестве разведывательных. Самой боеспособной дивизией корпуса

Из книги Наступает ударная автора Семенов Георгий Гаврилович

V. Действия южной ударной группировки 25–27 июня Итак, 25 июня ударные соединения Юго-Западного фронта выполнить приказ о переходе в запланированное единое наступление не смогли. Действия механизированных корпусов свелись к отдельным разрозненным контратакам на разных

Из книги Линейные крейсера Англии. Часть IV. 1915-1945 гг. автора Мужеников Валерий Борисович

Глава третья. От Малоярославца до Красного. Казачий авангард Главной русской армии. Старая Смоленская дорога. Истребление Великой армии императора Бонапарта «степными осами». В разгар Тарутинского сражения, то есть днем 6 сентября, к главнокомандующему русской армией

Из книги Крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной. Битва за Орел автора Щекотихин Егор

ШТАБ УДАРНОЙ АРМИИ 1В конце сентября 1942 года часто выпадали теплые солнечные дни. Иногда налетал ветер, срывая пожухшую листву. В такое вот яркое ветреное утро командир дивизии получил указание: откомандировать подполковника Семенова для прохождения дальнейшей службы в

Из книги Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала автора Громов Алекс

Гибель С 21 по 23 марта 1941 г. в южных водах Исландии “Худ”, линкоры “Куин Элизабет” и “Нельсон” осуществляли поиск германских линкоров “Шарпхорст” и “Гнейзеиау”, вышедших из своих баз с целью прорыва в Атлантику. Поиск окончился безрезультатно, так как германские

Из книги Как СМЕРШ спас Москву. Герои тайной войны автора Терещенко Анатолий Степанович

ФОРМИРОВАНИЕ СОЕДИНЕНИЙ УДАРНОЙ ГРУППЫ БАДАНОВА Известно, что в Бориловском сражении наряду с 4-й танковой армией принимали участие 5-й и 25-й танковые корпуса. К началу операции «Кутузов» (12 июля) эти корпуса были полностью согласно штатному расписанию укомплектованы и

Из книги Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей автора Айрапетов Олег Рудольфович

Гибель 33-й армии Алексей Исаев пишет о тогдашней ситуации так: «Командование Западного фронта и Ставка не видели больше необходимости держать в тылу врага войска генералов Ефремова и Белова. Они получили приказ пробиться к своим. Штаб фронта указал им полосу – через

Из книги Чудо Сталинграда автора Соколов Борис Вадимович

Абакумов в Первой Ударной Было уже за полночь. На столе у Абакумова зазвонил прямой телефон с наркомом. Виктор Семенович резким движением поднял трубку.– Слушаю, Лаврентий Павлович, – звонко проговорил начальник Управления особых отделов НКВД.– Зайдытэ, – с

Из книги автора

Разгром 10-й армии и гибель 20-го корпуса Численность германских сил в Восточной Пруссии оценивалась штабом Северо-Западного фронта и Ставкой примерно в 76-100 тыс. штыков1. Войска Ф. В. Сиверса с конца 1914 г. по-прежнему упирались в линию фронта противника, основанную на

Из книги автора

Разгром 10-й армии и гибель 20-го корпуса 1 Каменский М. П. (Супигус). Гибель XX корпуса 8/21 февраля 1915 года (По архивным материалам штаба 10-й армии). Пгр., 1921. С. 22; Коленковский А. [К.] Мировая война 1914–1918 гг. Зимняя операция в Восточной Пруссии в 1915 году. С. 23.2 Каменский М. П. (Супигус).

Из книги автора

Гибель 6-й армии После провала попытки деблокирования окруженная в Сталинграде немецкая группировка превратилась, по меткому выражению маршала Чуйкова, в «лагерь вооруженных пленных».По воспоминаниями К. Ф. Телегина, командующий 62-й армией Чуйков говорил Рокоссовскому